Про #Я_не_боюсь_сказать (или как там правильно написать хэштег). Я не боюсь сказать. И никогда не боялась. Другое дело, что я не хочу говорить: лень тратить буквы на это, лень пристально вдумываться, и в конце концов, это не особо интересно и не очень важно. Ну да, у меня есть подобный опыт. И очень близкий к этому опыт. И смежный опыт. Но ни тот, ни другой, ни третий меня не травмировали. Видоизменили - будем честны, да. Но не травмировали.

Я хочу сказать про другое. Важное. Непосредственно связанное с темой. И куда более интересное лично мне.

Про свой дом и своих прекрасных родителей.

много букв.Которые с самого раннего детства говорили со мной "про это". И про всё, связанное с этим. Как и про что угодно другое.
Тема человеческого тела и тема секса никогда не были в нашем доме табуированы. Мама очень хорошо понимала, почему ей нужно и важно об этом не молчать. Объяснять. Поднимать данную тему самой, когда есть причина/повод. Отвечать на вопросы, когда они возникают. Не жалеть минут и слов. Быть терпеливой. Повторять, повторять, десятки раз повторять самое важное - чтоб оно впитывалось, въедалось. Пояснять, как к чему (и почему!) стоит относиться, как понимать, прочитывать те или иные вещи, как отличать варианты нормы от не_нормы, как оценивать информацию, которая обрушивается изнутри и со всех сторон, как справляться с новым опытом. Например, когда я между четырьмя и пятью годами, эспериментируя с сокращением мышц, научилась вызывать у себя ощущение оргазма и страшнейше к нему пристрастилась, мама это заметила, поняла и объяснила мне, что происходит, какими словами называется и как с этим жить дальше (когда и где можно, когда и где воздержаться, с кем говорить, с кем не говорить). Именно мама учила меня отдавать себе отчет в своих желаниях и нежеланиях и не бояться говорить "нет" себе и кому бы то ни было - и оценивать степень ответственности за "да". Папа килограммами таскал домой и километрами рассказывал вслух анекдоты и байки, нередко - про секс и изнасилования; благодаря этим анекдотам и папиным коротким комментариям и советам я научилась понимать, что и почему смешно, а что - не смешно, и какую ценную информацию можно извлечь для себя, и какие оттенки имеют те или иные лексические единицы, и как отделять зерна от плевел, и как анализировать, и как синтезировать.
Родители учили меня жить в этом мире со всеми его аспектами, понимать, что происходит, адаптироваться к несовершенствам общественного устройства, не натыкаться ни на пики точеные, ни на хуи, простите, дроченые - и взвешенно принимать решения, и многого опасаться, но ничего и никого не бояться.

Я всегда, в любой момент знала, что могу прийти к родителям с чем угодно. С вопросом. С проблемой. С бедой.
И если я стану жертвой чего бы то ни было.
Я знала, что немедленно найду у мамы и папы максимум помощи при минимуме осуждения. Что они не станут ругаться, обвинять, объяснять, где я неправа. Что они сделают ровно то, что нужно. И ничего лишнего.
Что они примут меня _любой_, без оговорок. Что помогут во всем, совершенно.
Что если я теряюсь и не могу осознать, как к чему-то относиться, они подскажут варианты и ориентиры.

Я всегда, в любой момент знала, что дома я - в абсолютной безопасности во всех, СОВСЕМ ВСЕХ смыслах.
И что я не беспомощна вне дома. Небеспомощна.
Этому научили меня родители.

Мое детство пришлось на 90-е. Специфичное время. Мне хорошо и подробно рассказывали, где какая опасность может ждать персонально меня и как персонально мне действовать в каких ситуациях. Как правильно оценивать происходящее. Как понимать те или иные слова и действия в свою сторону, какая сумма факторов в каких обстоятельствах уже должна бы меня настораживать. Когда не обращать внимания. Когда обращать. К кому обращаться. Что говорить, что делать. Что не забыть предусмотреть. Как не оцепенеть в критической ситуации. Как поднять тревогу. Когда уже начинать бежать. Куда в каком случае бежать - и как именно бежать. И что при этом кричать. И как эффективно привлечь внимание в каких местах. И как еще можно защититься. И как защищаться не в коем случае не нужно. Каких ошибок не допустить. Почему не стесняться. Почему не паниковать. Почему не бояться. Для чего оставаться спокойной. В том числе - как не быть изнасилованной - и как себя вести, если вырваться, отбояриться, избежать ситуации не удалось и меня уже насилуют. Чего не делать. Что делать. Как относиться к ситуации и к себе в ней и после нее. Как избежать сильной травмы, а в идеале - и травмы вообще. На будущее - как с этим работать. Почему мерзкая шутка про "расслабиться и получать удовольствие" - не только мерзкая шутка, но и воистину полезный совет. Почему к неадекватному человеку, (условно) маньяку и человеку под веществами нельзя относиться как к адекватному. Почему насильника изначально нужно рассматривать как неадекватного человека. Почему оказаться жертвой - не вина человека, а беда. Как не зацикливаться на этом. Короче, техника физической и психической безопасности моего детства.

Я помню, как однажды моего (взрослого) брата, когда он возвращался домой, сильно избили и ограбили вплоть до раздели. В центре города. Была осень или весна - холодное время, но не самое холодное, не зима. Когда брат очнулся, он встал с заледеневшего асфальта, весь в синяках, ссадинах, ранах, и пошел домой. Голый. Была ночь. Мы проснулись - все. Папа пошел за машиной, чтобы отвезти его в больницу. Мама набрала в ванну воды, достала медикаменты. Ахала, плакала, но недолго - чего тут плакать, когда надо делать, что должен. А потом, когда нечего стало делать, смысла плакать уже не было: проблема оказалась решена. Почти решена. Я - не мой брат, я не знаю изнутри, насколько легко он все это пережил. Но определенно он это пережил. Он встал, он иронизировал и шутил, он шел дальше, как будто ничего не было. Так надо. А как еще? Этому нас учили дома. Именно так всегда действовали и мама, и папа. У нас не было принято делать Суперсерьезные Лица и до умопомрачения носиться со своими бедами и травмами, годами баюкая больные места, - практика показывала, что каждая беда во многом ровно настолько беда, насколько ты делаешь ее бедой и уделяешь ей Великого Не Допускающего Шуток Внимания.

Это не значит, что надо пренебрежительно относиться и обесценивать. Но и переоценивать тоже не стоит, даже когда есть соблазн.

Дерьмо случается.

И надо минимизировать потери, насколько это в наших силах. И быть вместе, а не против друг друга.

Не худшая философия.

Когда мне было десять или одиннадцать (пятый класс), на меня в подъезде напал мужик. Я возвращалась с занятия в кружке - в руках избушка из спичек на картонной подложке, окруженная милым пластилиновым пейзажем; и колодец с "журавлем" тоже из спичек. Мужик был незнакомый, он стоял возле почтовых ящиков, как будто ждал лифта. Я поздоровалась и начала подниматься по лестнице, тогда он шагнул ко мне, схватил меня за руку, рванул, впечатал в стенку. Начал какой-то вопрос: "Девочка, девочка, а ты не знаешь, в какой квартире...". Его ладони были крепкие, горячие, огромные. Я не посмотрела ни на лицо, ни на возраст, ни на особые приметы, ни на что. Я зажмурилась, собралась и изо всей силы ударила мужика коленом в пах (и попала! знала, что пинаю наверняка), а еще куда-то укусила, а еще оттолкнулась от него и помчалась вверх по лестнице с криком о помощи. Кожа, где он меня держал, саднила. Я бежала и кричала - как меня учили, с именами соседей, которые могли в это время быть дома, обращаясь не _вообще ко всем_, а личностно, адресно, и звонила в двери, и наконец добежала до четвертого этажа, выхватила ключ из-под футболки, открыла дверь, и через полсекунды захлопнула ее за собой. Дом. Безопасность. Покалеченный пластилиновый пейзаж в руке - рухнувшая избушка, смятый колодец. Все это было так символично, что в литературе показалось бы навязчивым. Но жизнь сильнее литературы.

Этот случай поселил во мне панику. Я стала очень бояться заходить в родной подъезд. Ходить по вечерам. Быть одна. Быть. Я стала бояться быть. Я много плакала и сама не понимала, почему: слезы просто катились из глаз без причины. Я тревожно спала и чувствовала себя больной.
Мама и папа были терпеливы. Мама и папа не скупились на рациональные доводы. Но моя паника была иррациональна.
Тогда начались "звонки другу" и "помощь зала". Создание терапевтических ситуаций в быту. Врачи. Легкие успокоительные таблетки. Какие-то вопросы. Не помню. Потому что совсем потом мама нашла какого-то специалиста. Не знаю профиля. Экстрасенса? Смутно помню. Мы ездили к нему домой. На трамвае. Московская горка или Сиреневый бульвар? Не помню. Была комната, в ней ковер. На столе (?) проигрыватель. Я сидела... в кресле или на стуле? Человек просил маму выйти и ждать снаружи. Закрывал дверь. Ставил для меня пластинки с музыкой. Музыка играла. Он говорил слова. Я не могла сосредоточиться ни на чем и как будто бы смотрела никуда. Было несколько сеансов. Сеансы были долгие. Или нет. Что-то утекло из меня, как грязная вода из ванны, ванну сполоснули. Я не помню. Я не помню этот кусок своей истории почти совсем. Ну, то есть помню, что ходила в школу и в кружки и жила обычную повседневную жизнь, но ничего заметного, за что можно было бы зацепиться. Нападение в подъезде помню, но уже тогда оно напрочь перестало меня трогать. Память больше не была эмоциональной. "Заводной апельсин" я прочитаю позже. А там и тогда я просто продолжила быть, как будто ничего не было. Я обратно полюбила быть одна. Я совсем перестала бояться ходить по вечерам и даже ночам, перестала бояться собственного подъезда, перестала бояться снова попасть в такую ситуацию. Перестала бояться. Обрела странно непоколебимую уверенность: что бы ни случилось, я смогу все сделать правильно. Где надо - инстинктивно напрягусь, где надо - легко расслаблюсь. И справлюсь со всем, если что, уже сама, без человека специалиста. Переварю и выплюну. Сделаю, что должно, и будь что будет.

Я была ребенок, я была здорова, я спала глубоко и знала, что нет нерешаемых проблем.

Что мама и папа найдут выход. Что я сама найду выход. Что мы все найдем выход.

Что тронутость - не приговор и не клеймо.

Что анекдот "Дочка, что ты сделаешь, когда к тебе пристанет маньяк? - Ну, спущу с него штаны и задеру на себе юбку! - ???!!! - А теперь представьте, кто быстрее побежит - он со спущенными штанами или я с задранной юбкой" учит не теряться, не унывать и креативно подходить к имеющимся в твоем распоряжении средствам, черпать силу в чужих ожиданиях и стандартных реакциях и искать нестандартные решения, быть легкой и с пользой шутить о сложном.

Я была девственницей, когда со мной случился секс... сформулируем это так: не в полной мере по моему выбору и желанию.
Физически было очень больно. Психологически - не травматично.
Я твердо, без вариантов знала, в какой мере я ответственна за данную ситуацию, и готова была нести свою ответственность, не взваливая на себя ни грамма чужой.
Я вспомнила, как за много лет до этого момента папа резко стал серьезен, рассказав анекдот про "расслабиться и получать удовольствие", посмотрел мне в глаза и проговорил: а вообще-то, если все уже случается, действительно имеет смысл постараться максимально расслабиться, это может уберечь от физических повреждений, в первую очередь от разрывов влагалища.
И я расслабилась, и действительно стало не так больно. Вообще почти не больно.
Мой дом был со мной и во мне. Я была в безопасности. Я знала, что я - и очень просто! - утром встану, приму душ, оденусь и поеду в универ сдавать дифференцированный зачет по социологии. Так что я мысленно развернула перед собой конспект и начала повторять материал. Отвлечься было так легко. Как у врача. Как в стоматологическом кресле. Как десятки раз до этого в моей практике. Я не видела здесь и не чувствовала ничего особенного.

Я не знаю, чего там было больше: потери или приобретения. Неважно, на самом деле. Мне это давно неважно.

Я не боюсь сказать вот почему: тяжелый опыт насилия/принуждения среди меня не связан с сексом.
В этом смысле мне повезло. Просто повезло. С окружением. С людьми, которых я встречала. С книгами. С ситуациями, в которые я попадала. С имеющимися у меня средствами. Больше всего - с родителями и с домом.
Повезло, как редко кому везет.

Я знаю, что мой опыт - далеко не единственно возможный вариант и совершенно не репрезентативный. Я привожу его, не чтобы обесценить чей-либо. А чтобы добавить к общей картине.
Я в курсе, что мой подход к вопросу - не "правильный". Но он мой. Он мне удобен и годится и помогает. И эффективен в случае с еще рядом людей, которых я знаю лично. Я его не рекламирую. Не хвастаюсь. Просто меня так научили. Меня так научили относиться к жизни. А конкретно сейчас я не хочу молчать, когда вокруг меня многие не молчат.

Я не поражена, как много в обсуждаемой сфере кризиса и пиздеца. Об этом мои родители тоже много мне рассказывали с самого начала.

Я хочу верить, что уже при моей жизни будет лучше. Легче. Спокойнее. Адекватнее. Что одни перестанут насиловать, вторые научатся говорить "нет", третьи - слышать "нет", четвертые прекратят культивировать вину жертвы и оправдывать преступников, пятые закончат складывать всю свою жизнь на алтарь Великой Трагедии, шестые - обесценивать ценности пятых, а седьмые, восьмые и тридцать третьи - подливать бензина в огонь и подбрасывать говна в вентилятор. Что разруха в головах и сортирах начнет постепенно убывать. Что станет больше здоровых социальных механизмов и меньше нездоровых.

Я надеюсь, что каждая и каждый из нас сможет справиться - онлайн или постфактум - со всем тем дерьмом, которое, к сожалению, с нами случается, к сожалению, очень часто не сомасштабно нам, к сожалению, очень часто делается руками (и не только руками) людей.

... весь этот флешмоб. То, что я успела прочитать. Очень четко проходит для меня под эпиграфом из Линор Горалик.
"Пора бы уже признать, что все то, что нас не убивает, делает нас инвалидами".

Видимо, я устала читать, как люди делают других людей инвалидами. И просто захотела сказать, как люди делают людей (и себя) наоборот. Сильнее и лучше.

Кому не надоел этот флешмоб и не скучен по базе. Расскажите мне о помощи и поддержке, которую вы получали, о понимании, которое находили. О неравнодушии близких или случайных людей. О том, что делало травматичный опыт менее травматичным. Или лучше даже знаете как? Любой опыт, не обязательно про секс.