Мне проспойлерили, что я стала объектом заговора. И подарили кружку, на ручке которой сидит горгулья Виргилиуш.

Ну то есть как. Автор кружку собирался разбить - за то, что она неудавшийся опыт, - и оставить только горгулью. И тут все во мне засопротивлялось. Горгулья очень трогательный. Сидит, обняв руками коленочки. Криво улыбается. Как можно лишить его цельности дома? Осиротить? И я сказала: а можно, я заберу эту кружку, чтобы любить?
Думала, выйдет что-то типа акции "спаси урода". Дня защиты глиняных горгулий от жестокого обращения.
Но я себя недооценила. И свою способность спонтанно и глубоко возлюблять неидеальное, несовершенное, неудачное.
Вчера вечером пила чай только из этой кружки, примеривалась. И половину ночи. В час смотрю: ого, ничоси, я так с этой кружкой сроднилась, да я же прямо ВСЕМ СЕРДЦЕМ С НЕЙ, и какая же она отличная и нравится мне ЦЕЛИКОМ! (до этого нравилась только отдельными особенностями и деталями, типа потеков стекла и пузыриков - или нежно-белого нутра - или клеверной формы верха). И какая она крутая в полутьме. И на ощупь. Очень многообразная рельефом, гладкая, и как будто отзывается лаской на ласку. И давно я так удачно, ловко и стремительно не понимала про вещи, сопровождающие меня фоном; те, которые берешь между делом, на которые между делом глядишь; про вещи периферии, про вещи тени, про вещи-чтобы-их-думать-и-чтобы-думать-через-них.