Я так и не написала лирический пост об Уралконе - единственно возможный истинный. Моя правда в том, что отложенное действие не случается, я - это "сразу или никогда", пора бы уже привыкнуть (и начинать прямо с главного, с места в карьер, без прелюдий и откашливаний). Но как-то вот.Ну: история получилась про внезапные смыслы и нежданные встречи, тепло рассыпалось искорками бенгальского огня, и котик Золотая Жила на жилете блестел в такт, и были безупречно четко обрисованные березы на фоне апрельского лазурного неба, и в субботу я проснулась оттого, что где-то недалеко Тургон тихо и нежно играл на флейте. То есть как: я правильно определила, что Тургон, а флейта оказалась впоследствии дудкой, даже двумя, и Тургон, пойманный на лестнице, сыграл мне на обеих по очереди. Очень красиво. Это была почти граница между "внутри" и "снаружи", а у Тургона - глаза цвета апрельского неба и моя любимая футболка про брата Солнце и сестру Луну, и ан-дро разливалось по мне теплом, как глоток крепкого алкоголя. Невероятная драгоценность на самом деле такие вещи. Еще: пикник с Атой в тишине в самом центре пространства и времени, вторая часть концерта Крыса в баре (длинная и с байками), Десколада в гномьей бороде, Келе на ярмарке, пирог "святая Кунигунда" от Эролин и Вольфа, обожаемое мной вяленое мясо от Скапи, на подступах в столовой - бесплатный чай с финиковыми сладкостями, тут и там - разрисовывающий бейджики Фолко, короткие-но-важные разговоры, огненные шутки, сплетенки-плетёнки, много солнца и пения птиц, много заботы и чудесных деталей, счастье жить в комнате "Поселения имени двойного завтрака", возможность играть на лепестковом барабане Ролари космические звуки. Все было концентрированное. Я от радости потратила на ярмарке уйму бабла, купила подарков ближним и себе. В фонд золотых воспоминаний: Скапи, которая подвеску с вороном (но не "невермор", а скорее "что ты делаешь, птица, на черной ветке") надевает на лямку жилета - и получается идеально. Безупречно, гармонично. Гладенькое ситечко для кофе, сделанное Барсуком из яблони, которую расколола гроза: я как беру его в руки, так и не могу выпустить. Черное небо с рассыпными звездами в ночь на воскресенье, друг Кромвель, везущий нас домой в своей мяконькой стремительной колеснице, пока "достаточно" не успело превратиться в "излишне". Из смешного - пятничная история про заботу-от-Сварога. Бегу от регистрации к корпусу, пересекаемся тракториями движения, он смотрит на меня и ужасается (а я - в водолазке и жилете). "Ласька, Ласька, оденься!". Да это я, не поверишь, одета. Это моя одежда, другой нет. "Жуть какая, я в свитере и кожаной куртке, и то мерзну, мне на тебя даже смотреть холодно!". Сварог, да мне норм, я видишь, бегаю. "Ласька, так нельзя, пожалуйста, БУХАЙ ИЛИ ОДЕНЬСЯ!!!". ААААА. "Бухай или оденься", в фонд золотых цитат. На этом Уралконе вообще золотые фонды хорошо пополнились. Об удивительном: я все-таки склонила ухо и сердце к просьбе Канни и при поддержке Реды (а потом еще Десколады и Лисы) пошла участвовать в поэтическом турнирчике "Золотое перо", зеленовском. На самом деле - увидела перед дверью Эжена и Крыса и подумала, что поместиться с ними на экспромтах во втором туре будет зачетно. Но по ходу выяснилось, что Эжен - в жюри, а во втором туре не было никаких экспромтов, сплошные домашние заготовки. Практика показала, что, если не организовывать, организовано не будет, а если не рулить - не будет разрулено. Ну. В итоге я нечаянно выиграла, получила номинальное призовое перо - нож ностальгического характера (потому что фирмы Viking Nordway, как мой первый серьезный нож) с гравировкой "Слава литератору от народа" и неноминальную главною награду: мои стишочки внезапно очень зашли Крысу. Я с середины "широких штанин" вообще читала - для него, и это было охуенно, головокружительно, почти пьяняще, и апрельское безоблачное небо (с бледными на этот раз березами) падало на меня из окон под потолком, окна казались косыми, много лет назад в этом же подвале Егор Белоглазов был Франсуа Вийоном, а в меня врезались строки "да, улыбаюсь - но это от слов: я не пьянею от губ". Связь времен распалась и снова соединилась. Новое время показало, кстати, что я обросла фильтрами, разучилась слушать плохие (никакие) стихи. Они просто проскальзывают по вниманию - если нет иных, вне текста причин быть внимательной. Новый нож был черным. Капелька торжества, искорки в глазах, режущие улыбки, голосование, как в Колизее, воображаемая ярмарочная площадь средневекового города, томатный сок в роли помоев, которые на нас выливали, звон монеток, оставшийся метафорой. Я бы, конечно, присудила приз не себе, а своей во втором туре сопернице - потому что ее это больше порадовало бы. И потому что она специально и готовилась, а я по приколу, помимо половины правил, просто солнечно вломилась, сидела на краешке деревянного помоста, болтала ногами. Но мир устроен так, что зрительские симпатии жюри ставит выше запросов участников. Хорошая история на самом деле была, очень много всего в моменте, много пластов, я такое люблю. Таскаю теперь нож, как сувенир - вспоминать улыбку Крыса, удивление и одобрение, и как он незаметно показывал мне взглядом: "хорошо". Правда хорошо? "Правда. Не волнуйся". Я очень волновалась почему-то, когда читала. Звенела. И: как мероприятия этого порядка на конвентах недалеко ушли от детсадовских утренников на самом деле. Краешком это соприкасается с "будьте как дети". А вокруг - апрельский свет и ясность, какая-то вымытость мира, чистота, предельность, небо, ломящееся в окна, глаза и сны, березы - безмолвные свидетели, текущие внутри недобытым соком, огромный необъятный холодный воздух. Дышать и быть. И - да, с чего я начинала. Оставить в покое все гаджеты и средства связи, быть оставленной в покое, ненадолго уйти от мира, просыпаться в субботу оттого, что где-то за дверями Тургон играет на дудке. Кому? Скорее всего, никому. Новому утру. Себе. Всем.

Главное - что неожиданно происходит между человеком и человеком, ради диалогов внутри и снаружи, чтобы они лились, как березовый сок.

Спасибо всем, кто был, есть и будет,
находился,
мелькал,
был рядом и неподалеку,
участвовал,
пересекался,
заботился,
говорил,

всем, кто мы и из кого состоит происходящее.

Не было ничего нового, но все было ново, в этом смысл весны и жизни весной.