В особенно глубоком сне/бреду пришло озарение: секс - и гендерное вообще - бесполезны, мешают, застилают взор, а самой не отказаться, не выпилить из себя, не установить меру, это во мне, как грибница, тонкими ниточками насквозь, уничтожимо только вместе со мной; но очень тяжелое состояние, когда все подчинено цели выживания организма, хотя бы немного очищает, и как же тогда становится офигительно прекрасно. Исчезают одни смыслы, и вслед за ними другие, связанные с теми, и следом еще другие, и еще, и вот все рушится - медленно и величественно, то есть вообще все. И это мне нравится. Собственная независимость от законов природы. От информационных законов. Мир, сжимающийся в точку. И это тоже закон. Что-то там было удивительно красивое и чудесное. И я потом долго и с наслаждением думала - без слов - что и слова тоже бесполезны. Лишнее. Мешают, застилают взор. И тексты, одна из величайших моих зависимостей. Тексты. Я даже решила: вот выздоровлю - и сотру свой жж, вместе со всеми текстами последних четырех лет. Пообещать себе не успела. А теперь вот не знаю. Возможно, и правда сотру. Я перестала ощущать нужность и ценность того, что написала. Впрочем, я вообще перестала ощущать. "Ни тоски, ни любви, ни печали". Болезнь очень меняет состояние сознания. Привычные влечения и страсти вызывают много недоумения. Не могу объяснить словами. Возможно, это тот самый нейрохимический буддизм. Или по крайней мере шаг к нему. Я никогда не стремилась к подобному, не стремлюсь и сейчас. Но уже давно привыкла, что решаю не я.

В любом случае, это очень приятно: взять передышку на какое-то время. Какое-то время не хотеть. Не мечтать. Не чувствовать влечения. Желаний.
Очень утомительно - хотеть, оказывается.

АПД. Вспомнила, что в детстве нередко медитировала подобным образом. У меня было несколько способов погрузиться в отсутствие вообще всех смыслов и в отсутствие меня-которую-я-знаю: через сосредоточение и пристальность, через предельное отвлечение, через рассматривание расстояний, через путь от формы к содержанию, через сны.
Иногда удавалось добиться эффекта, когда мне казалось, что я покидаю тело и начинаю быть отдельно и независимо, чуть сверху и слева.
Иногда оказывалось, что я начинаю осознавать время как пространство. В виде пространства и его свойств.

И этому тоже научилась во время болезней, в 2,5-3 года.
Оттуда идет неосознанное чувство благодарности болезням за меня.

Как информационную единицу осознаю (и помню) себя примерно с двух лет. Тут говорила с мамой, и мы определили по приметам. Самым ранним воспоминанием, по ходу, является не реанимация, а рентгеновский кабинет (и весь спектр эмоций, с ним связанный). Или первый детский сад? Мама немного путается в показаниях. Или я запуталась.