Дриада сидела на ветке, укачивала ребенка и пела ему печальную колыбельную, вплетая в тягучие звуки скрип веток под ногами неосторожного путника, надрывное карканье ворон, шепот листьев и свист ветра - словом, все то, что в лесу принято называть тишиной. Ребенок, пухлый и грустноглазый, не признающий ни малейших неясностей и недосказанностей, мудрый в своем неведении и великолепный, как только что рожденный мир, пребывал на границе сна и бодрствования, и ему виделась чужая, нелепая и примитивная в своей нелепости жизнь. Моя.
Существование сна прекрасно, оно не требует объяснения и мотивации. Лойсо Пондохва мог бы отнестись к нему философски, Макс - со страхом, Джуффин - с мрачным юмором. мне ничего не остается, а до этих призрачных созданий мне далеко. Когда мир становится похожим на акварельную картинку, а я задумываюсь, кому я могла бы сниться и что будет, когда тот, на чьем сне держится моя хрупкая жизнь, проснется, приходит... нет, не ужас. Недоумение и неловкость. Мне хотелось бы сейчас просто поговорить с кем-то. неважно, пусть даже о пустяках.
Я бродила по городу. Если бы это была не я, я бы подумала о несчастной любви. Мне хочется поговорить. Если бы это была не я, я подумала бы о страхе.
Гадать (а мы вчера гадали часов до трех) - жутко. Карты, пасьянсы, таро, свечи и тазик, дУхи Жанны д'Арк, Чингисхана и Нуады - все равно я услышу лишь то, что хочу услышать, а все остальное пропущу мимо ушей, ведь гадание нужно вовсе не затем, чтоб узнать будущее, а чтоб разувериться в своих страхах. Пусть так. Свидания, выпадавшие мне с назойливой настойчивостью, карьера, подпаленная свечой, вычитанные наугад предложения, невразумительные ответы Чингисхана, смерть в 70 лет - это не обреченность, не истина в последней инстанции и вообще не что-либо из этой опасной категории. не данность. Просто неплохая шутка, к которой лучше относиться серьезно - хотя бы потому, что у шутившего не было никакого чувства юмора, хватило жестокости играть чужими страхами, желаниями и мечтами и трепать понапрасну слово "любовь". Это похоже на страх перед мертвецами, но все-таки это не страх. Наш язык удручающе беден для того, чтоб говорить образами, а не словами.
А еще мне приснился сон. Про Погольского - вполне в духе того, что мы вчера нагадали, раскидывая карты и хихикая, как школьницы. О! сон был великолепен, как и всякий сон - я еще не разучилась ценить такие вещи.
красивый был сон, лиричный, вполне себе милое и трогательное безобразие, но: а) в роли главного действующего лица я, как сами понимаете, предпочла бы видеть все же не Громера (ага, а кто меня спросил?) б) сон был самым неприличным образом прерван телефонным звонком. Вот так я и обломалась, это было ужасно, хрена ль меня будить, что бы мне ни снилось, это подло, мерзко, гнусно!!!
Довольно редко со мной случается что-то такое, что понравилось бы мне самой - в лучших традициях Макса Фрая формулировочка, однако!