Кудрявый Насреддин в белой чалме, дороги, дымные костры, острый плов, ароматный кофе в пиале. Засыпать на кошмах. Пристать к каравану. Танцы дев в караван-сарае. Стоять у запертых врат Иерусалима. Два бубенца на ишаке: золотой, как солнце, и серебристый, как луна. Дымные костры в темноте, негромкие голоса, блестят глаза. Рассказывать истории!
Стоять в красном шатре, и сам Салах-ад-Дин смотрит на меня внимательно и пристально:
- Кто ты, женщина? Назови свое имя?
- Я Гюльджан, жена Узакбая.
- Я слушаю тебя. Говори.
И ничего у меня не было - ни единой монеты, ни бус. Только счастье да дороги, да Узакбай, да запертые врата Ершалаима.
1. Стражники, кои питаются Святым Духом.
2. Зеленое знамя ислама, повешенное мной у самых городских ворот - и никто его не снял! Бородатому Ходже, въезжавшему в Иерусалим на
3. Ишак, которого в первый день приняли за пророка Ису, а во второй день - за скаковую лошадь. "Надо было выдать за лошадь да продать - по цене лошади! - сокрушался Узакбай. - Ну ничего. Если так пойдет дальше, завтра его примут за слона - и мы его продадим как слона!"
4. Постоянные песчаные бури, сиречь дожди.
5. Собираю чернику. По дороге идут очередные не_пойми_кто, но похожи на разбойников.
- Вах, жэнщина! Жэнщина, хочэш в гарэм??
- У меня уже есть муж.
- Вай, жэнщина, да кто тебя спросит, щас пайдеш в гарэм к балшой чэловэк...
"Упс! - думаю. - И ведь похитят, и Ходжа не спасет - не узнает..."
- Ай, - говорю, - мэня уже Хасан аль-Кара аднажды пахытил. Потом заглянул под покрывало - на сэрэдине пути бросил!
Как знать, не этот ли находчивый ответ спас меня от печальной участи?
(али не жена я Ходже Насреддину?!)))
5. Встреченная цыганка, гадавшая мне на картах. "Спит сонный остров. Блаженны спящие - им ничего не снится!"
А может, то, что я ждал, уже началось, и я кружусь в фантастическом танце?
...А потом мы услышали звуки битвы. Штурм Ершалаима! "Аллах не простит нас, если мы не станем тому свидетелями!" - сказал мой Ходжа, и мы отправились. Но навстречу нам бежали остатки армии Салах-ад-Дина, и сам Салах-ад-Дин:
- Мы побеждены! Спасайтесь! Сейчас они будут убивать всех правоверных!
И мы бежали через пустыню.
- Ну что ж - мы стали свидетелями поражения.
- Да уж. Мы не стали свидетелями великой победы во славу Аллаха, зато мы стали свидетелями физического упражнения во славу собственной жизни.
Итак, мы бежали через пустыню, но воины-христиане догоняли. Я обернулась - тот, кто бежал ко мне, был черен и страшен, без шлема, с искаженным лицом. И совсем близко, и уже не было сил бежать, и замахивается мечом... по крайней мере, он не потянулся сорвать чадру, отстраненно подумала я. Убьет, но не опозорит.
Узакбай не успел убежать - его тоже убили. А Салах-ад-Дин укрылся в Аскалоне.
"Насрэддинов много - Узакбай адын!" (о, этот неистребимый акцент!). Следующим Насреддином стал курдский принц, умудрившийся принять христианство. )
Да - и ехидственные перепалки с мужем и ышо одним дервишем - который Кот. ) В отличие от Ирины, Гюльджан могла язвить и тэ дэ. ) А еще шаровары - нааамного удобнее рясы!! Но ислам - это немного напряжно. )
В общем, играли мы мало, но это было хорошо. ) Полигон/лес = другая система. От травяных и хвоевых запахов едет крыша.
Собирать чернику. Ягоды надо непременно собирать для кого-нибудь. Это не форма заботы, это что-то, интуитивно граничащее с язычеством.
Обратная сторона Соколинки. Свидетели старого, свидетели нового. Опьянение первого вечера (коньячная настойка со смородиной). Янтарно-солнечные сосны, клочки неба, ледяная вода ручья - погрузиться с головой, поток сносит. Нет больше прозрачности - вода ржаво-коричневая. Но это неважно: ручей тот же самый, камни те же самые (но скрыты под водой), и купаться там приятно. Свежо, и согреваешься моментально, как вылезаешь.
Сегодня перед отъездом обошли полигон. Раскидала монетки, Денис придумал очаровательную байку про Ершалаим. )
Уезжать было жалко.
"Лишь три раза обернется золотое колесо".
Там был Анри, там была Веда ("Все можно, что от чистого сердца..."). Там была Гюльджан.
В лесу время медленное, тягучее, и особенно остро ощущается неповторимость каждого момента. И жажда. А голод - нет. Разве что тот, который другой. Тоска мешается с умиротворением, горе - со счастьем, голова идет кругом, пахнет ромашками, елями, и палатка, в первый день поставленная на муравьиной тропе, и анекдоты, и хохмы (и про берцы - сыны греха от фабрики "Век")). В первый день я высказалась, что рай, мол, в сухих берцах. Потом рай оказался в сухой палатке. Я, кстати, так и не смогла этот рай правильно свернуть и собрать. И хруст огурцов, и приготовленный Котом кисель, похожий на картофельный клейстер, и много знакомых и смутно знакомых лиц, а впрочем - как обычно, солнечно, и все как будто знакомые, со всеми здороваешься, у любого костра накормят - тепло! И тело действительно ощущается легким, гибким и тонким!
И теперь я поняла эту фишку из "Бесконечной книги", про незавершенные дела.
И да. Это было красиво! Хотя я, конечно, видела мало Большой Игры, все больше локально.
Так. А тут будут спасибы всякие персональные. Те, что не успела высказать лично.
Торрару - что таки сподвиг меня на этот выезд. Свою (и немалую!) порцию удовольствия от игры я получила.
Джулии - огромное - за тунику. За помощь в наматывании чалмы. За игру в первый вечер. И за стихи.
Барахиру.
Коту - кормил. И стебался - как в рамках игры, так и за рамками, в любом случае было весело. Как хорошо, что я еще не разучилась быть язвой!
Скифу - без комментариев. Плов был хорош! А кофе вообще прекрасен!
Тэичке. За тепло и гостеприимство.
Рослин. Ибо она очень вовремя делает очень правильные вещи.
Вот. Голова до сих пор немного кружится, "Электрическое тело пою", мир воспринимается фрагментарно и обрывочно. Ворох слов и взглядов, и два бубенца в кармане куртки - на память. А Северка так близко...
Я узнала обратную сторону Соколинки. Но сейчас - уже город - это кажется мне ирреальным. Несовершившимся. Возвращение в другую систему, к другим расстояниям, и да, мир расширяется.
А. Была удивлена, увидев на игре Арвен. А еще там был Дени. И Снежинка челябская, с которой мы долго не могли друг друга узнать. "Что, ряса меня так меняет?" - "Ага!"