На самом деле вот как это было: в совмещенном санузле стояла табуретка, на которой лежали Барт и Бальмонт (потому что в квартире живут два человека же, ну! а с другой стороны, нас вот дома трое, а все четыре книжки в туалете - мои); и когда все то, что лежит у меня на сердце, начало слишком лезть наружу из глаз, я пошла в санузел, умылась, взяла Бальмонта, открыла и начала читать.
То есть, ну, приходится признать, что между Бальмонтом и Бартом я выбираю Бальмонта. По крайней мере, один раз выбрала, но это был важный раз.
В рубрике "кажется, то, чего я предпочла бы о себе не знать" / "пожалуй, я предпочла бы, чтобы было иначе".
(это смешно, но по ощущениям почти граничит с предательством, чем-то типа измены идеалам и супружеской измены одновременно).
Вот у Хоки в санузле хорошо, сборник рассказов Максафрая, никакого выбора. Поэтому я читаю Бродского, который внутри меня, или прихожу со своим Рушди, или беру планшет.
(а раньше-то тут были средневековые байки про Вергилия и алхимические трактаты!).
(а, нет: огляделась и увидела вторую книжку, про аюрведу).
Немного о том, какой я внимательный суслик: спустя почти девять лет знакомства с Москвой я заметила наконец, что на фасаде здания РГГУ на Никольской есть солнечные часы. Два раза.
Немного о важном. Больше никогда! никогда! не превращать две бутылки вина на двоих в четыре. То есть вчера было хорошо. Но нельзя повторять такое хорошо. Как нельзя искушать судьбу и чересчур настойчиво испытывать на прочность поверхностное натяжение реальности.
Только своим потрясающим друзьям и чудесам я обязана тем, что я сейчас (живая, вменяемая, нормальная, все вот эти слова; что я вообще есть в пространстве и времени и вообще являюсь собой). "Но истинно: в образе наших друзей являет себя Господь". И еще автопилоту и обостренному чувству прекрасного и безобразного, необходимого и недопустимого. Потому что Москва. История не про самонадеянность отнюдь, но второй раз это будет самонадеянность, так что хватит.
И еще сейчас болит голова, если ей мотать.
Вскочила при этом всем в семь. Хотя будильник на девять, а в семь вставать на работу не мне, а Саше.
Как я буду в понедельник? И потом? Господи. Как я буду в Екатеринбурге? Не понимаю. Не хочу об этом думать сейчас. Ни о чем, кроме людей и чудес.