большая запись про большое воскресенье.Кто встает в восемь часов утра в Москве, а в четыре часа следующего утра прилетает в Екатеринбург, у того до фига длинный день.
Ну, ладно.
Будем честнее.
Кто договаривается с собственной совестью и дрыхнет до без пятнадцати девять, а потом вскакивает и быстро все делает, а прямо сейчас едет в аэроэкспрессе, у того все равно до фига длинный день. И надежда немножко выспаться в самолете.
Траектория моего передвижения по столице похожа на паутину, сплетенную обдолбанным пауком. Ходили, помните, такие фотографии по сети? Разные паутины из-под разных наркотических веществ. Очень впечатляющие.
И вот тоже момент. Вечный.
- Ласька, а давай мы не пойдем в "Гиперион"?
- Ну, ладно, Ласька, давай мы пойдем в "Гиперион". Но покупать ничего не будем, только позырим.
- Фиг с тобой, Ласька, купим эту книгу. Но только ее одну.
- Максимум две.
Интересно, я хоть раз смогу задержаться на одном из этих этапов?
Ст. мудро говорит: разве только на первом. А если сорвешься - все, понеслось, не остановить.
Угу, угу. Но тут как в анекдоте про гномика. Который "давай пописаем! - ннннет! - ну тогда давай покакаем!!"
- Ласька, а давай мы не пойдем в "Гиперион"?
- Давай! Мы пойдем в "Циолковский"!!
И те же яйсса, только в профиль. И вдвое больше. ))
В этот раз источниками книг были "Гиперион", Л.Л. И Махяк.
И теперь у меня есть брат во "Персеполисе" и товарищ по Мамардашвили.
Это почти как преломить хлеб.
Или вот Искра писала: гладить одну собаку.
Не знаю, как это было у Искры.
У меня раньше не было.
А теперь есть.
Это несинхронно, тепло и близко. И встреча рук на собачьем загривке оказывается совершенно неожиданной, хотя казалось бы.
Я прямо слышу, как Искра произносит - тихо, глубоко и весомо: "Мы гладили одну собаку".
И вслед за этим звучит мой, но все-таки не мой голос: "Все просто".
Все на самом деле просто.
В моем достоевском мешке две книги. И еще две: новый Тищенков и Лея Любомирская (к слову, кто не вернул мне предыдущую? о живых и мертвых старушках? а?). И еще одна: Далия Трускиновская от Л.Л.
Плюс зеленый заяц, похожий на зомби из "Повелителя табуреток", второй подарок неистово прекрасного Махяка.
Плюс чеширская рок-футболка, заботливо отстиранная и отглаженная Настей.
Плюс пакет болгарской гречки "Елда", дар московских реставраторов уральским комиксистам.
Плюс льняной пакетик, в котором чай для Оками и глиняная нога будды с трогательным клеймом на пяточке.
Плюс мой берет.
Остальное - в наплечной сумке, которой я собиралась ограничиться.
Мда.
Билет на аэроэкспресс впервые куплен через планшетик.
Еда дня: четыре раза чай, один раз йогурт и один раз куриная стружка во Fridays.
Чувства голода нет.
Есть сожаление об утраченной каше, разброд и шатание в мыслях, благодарность, нежность, измененное состояние сознания, рассеянность, недосып.
Слова хрупкие и рассыпчатые. Как стеклянные шарики, у меня полный тазик стеклянных шариков.
... О, мы приехали в еропорт, по ходу. Продолжение следует. Сейчас хватаю сумки и бегу биться планшетиком о турникет. )
2 февраля, 21.36 по Москве.
- - -
Хэхэй! Заблудилась во Внуково - раз, получила посадочный талон в автомате - два. ))
Осознала, что забыла про бенгальские огни (= сухое шампанское) - три.
Сижу возле Врат На Выход. За 70 минут до вылета. Надеюсь таким способом избавиться от страха опоздать на самолет, преследующего меня с мая.
Зззаинька.
Пойду, побегаю по медленной эскалаторной реке вдоль этажа. ))
2 февраля, 21.58.
- - -
В который раз, возвращаясь из одного города в другой, из одной жизни в другую, вспоминаю песню киплинговской птички Дарзи.
"Жизнью живу я двойной:
В небе я песни пою,
Здесь, на земле, я портной,
Домик из листьев я шью.
Здесь, на земле, в небесах над землею,
Вью я, и шью, и пою!"
Я живу двойной жизнью. Естественной двойной жизнью.
Завтра на работу. На обе. И в ленту, и в привычную информационную среду,
а сегодня я гладила кошек и старалась быть бесшумной, а потом ехала на Славянский бульвар, где героические Кьяра и Джулия даже восстали в мою честь. Прямо в воскресенье утром. Вау. Героический Влад пал в неравной борьбе с ночной работой и не восстал. А Кьяра зато заварила чудесный чай. Улун про восемь бессмертных даосских чуваков с гор У И, и рассказала про двоих из восьми поучительную историю. А про чай - что он между красным и зеленым, по ферментации ближе к красному.
А по терпкости, свежести и призрачному цветочному аромату - к зеленому, решила я. И с каждой следующей заваркой укреплялась в своем решении. И постепенно просыпалась - как раскрывается навстречу утру одуванчик.
Льющийся чай завораживает. Кьяра колдует. Манипулирует с чудесными изящными вещами, которые все - про красоту, лаконизм, многосоставность и тонкость мира (а лично мне еще и про то, что человек неловкий и большой, даже когда ловкий, так уж все устроено).
За то время, пока мы не виделись, Кьяра хлебнула два чайника экспы и вышла на следующий уровень. Кьяра называет предметы китайскими именами. И берет деревянными щипцами. Кьяра льет воду, потому что вода должна литься. И это прекрасно. И глиняные ступни будды, и сидящие на них жуки. И капли воды. Этот чай про дорогу. И про Дорогу. И про короткую остановку на ней. И про тепло. И про новое. И подается на бамбуковых дощечках. И каждая деталь прекрасна на взгляд и на ощупь.
Движение и неподвижность.
Мы говорили, как, оглядываясь, немного стыдишься себя прежнего.
А мне еще было стыдно, что я не запоминаю китайские имена чаев и вещей. Русское значение этих слов запоминаю, а их сами - нет.
Джулия лохматила волосы и рассказывала истории. Кьяра тихо лучилась. Фенечка спала. И Влад спал. Сыч лупал глазами, хоречек жадно пил воду, кот ходил неприкаянный. Я несла благую весть. Обнимала всех, до кого дотягивалась, и бежала-бежала дальше.
Туда, где мы договорились встретиться вдевятером и пойти на "Ожившие полотна ван Гога", а в итоге встретились вчетвером.
Блуждали по разноцветному Артплею, а потом стояли в нефиговой очереди за искусством.
Не знаю, как определить жанр выставки. Эээ. Медиапрезентация в интерьере? Видеопрезентация? Два одинаковых по содержанию, но разных по конфигурации больших зала. По центру зрители, по стенам (и местами по полу тоже) изображение. Стены разделены на экраны. Где-то эти экраны расположены под углом друг к другу. Довольно громкая музыка. Пара цитат белым по черному. Немногочисленные скамейки. Ван Гог, разделенный на периоды, течет со всех сторон, ты оказываешься внутри калейдоскопа. Можно ходить (по течению, против течения, хаотично). Можно выбрать какую-то одну точку зрения и находиться в ней. Я в итоге предпочла сидеть. Ст. выбрал самую выгодную позицию во втором зале, я устроилась рядом, потом из темноты выплыла Хока и села меня обнимать.
Мы с ней даже поговорить успели.
Хорошо.
Как и все здесь: казалось бы, немного. Но много.
Вперемешку - о происходящем непосредственно на наших глазах и о происходящем вообще.
Ночь ван Гога - это хокусаевсая большая волна.
Когда я это увидела, мне стало так же головокружительно и пронзенно, как в момент, когда я поняла, что "Девочка на шаре" - это рюмка, в которую налито небо.
Еще: ван Гог написал Коломенское моего сердца.
Еще: есть моменты, как будто ты сидишь в поезде, который набирает ход, а за окном проходят вангоговские пейзажи.
Птицы летят через текст. Краем - по письмам и выше, в невидимое черное небо, французские, голландские и немецкие слова остаются, а птицы задевают их краем и уносятся вверх. Кажется, ласточки.
А потом вороны над пшеничными полями в Овере.
А потом наступает всегда.
Серьезно: выставка далеко не идеальна. Есть к чему придраться. Есть недостатки. Есть места, где можно было бы сделать иначе - и сильно лучше. Есть вопросы к соотношению цены и продукта.
Но в целом это офигенно.
Это впечатляет.
Это может быть не сразу понятно. Мне вот пришлось немного ждать. Но я дождалась. И мне дали ван Гога, которого не было у меня раньше, и не отняли ни капли того, который был.
У меня же Эшер не прошел. Его искажения. Взявшаяся из него радость видеть одновременно деталь и целое. Текучий мир.
И вот - эта выставка.
Мощно.
И отдельно приятно, что не переборщили с... эээ... интерактивностью. С движением. Анимацией.
И что не акцентировали внимание на знаковых вещах.
Я не знаю, могу ли я ее рекомендовать.
Но если вы хотите рекомендаций, почитайте пост Синт. Я повелась на него - и не пожалела ни на секунду.
... Я лечу в самолете. Я сложила в себя курицу, салат и чай. Я засыпаю стремительным домкратом. Я теряю "я". Я теряю его все воскресенье. Нахожу фрагменты - как будто снег - сгребаю их и поспешно леплю шарик, а он тает в моих горячих руках.
На самом деле я все еще где-то там. Улыбаюсь и машу Насте и Мите. Шучу дурацкие шутки. Радуюсь громко, радуюсь тихо. Сижу за столиком на втором этаже "Fridays" в "Атриуме", окно выходит на Земляной вал, приглушенное зимнее солнце ложится на мое лицо светлыми полосками через поперечные жалюзи, и это приятно. Не озвучиваю возможные признанья, и это легко. Трогаю пальцами обветренные и потрескавшиеся губы. Они шершавые. Улыбаться больно, но я улыбаюсь. Выстраиваю маршруты. Брожу по "Гипериону", выхватывая из пустоты чудесные вещи. Засыпаю в трамвае.
Рядом рядом даже руку протягивать не надо и как далеко при этом.
Москва.
Музыка.
Песни - как лабиринт. Кусочки которого хочется растолкать по карманам и унести с собой.
"Найти нетрудно, но в десятки раз сложней не терять".
И есть, например, в Москве такой филиал ада - Нижние Котлы. Туда ходят трамваи. К слову о трамваях: наземные маршруты - как скобы, не дающие линиям метро расползтись там, где они не скованы кольцом.
Я перестаю понимать, что чувствую. Но мне хорошо.
Локация: Нагатинская набережная, дом у подножия лестницы. В гостях у Махяка.
Там много отдельных помещений и много людей, которых можно пока не запоминать, и возлюбленный Махячек, и чай с чабрецом, и комната, отвечающая моим личным представлениям о гармонии и о необходимой степени лаконизма и небрежности. "Да, и вот так тоже я хотела бы жить", "надо взять на заметку". Внезапный флешбэк: ровно двое суток тому назад я стояла в магазине детских игрушек и беспричинно плакала над книжкой о буксире. Думала: если этот Бродский для детей, то я ребенок. Лучше бы просто картинки смотрела, не читая.
Возвращаюсь. Одно на двоих кресло-мешок. И очень удобно и естественно сидеть вот так. И хотелось бы долго. Долго. Обсуждая выставки, блокноты, работу, книги, Алис, Маленьких принцев, что угодно, но долго нельзя,
наручные часы мне не друг, но истина дороже,
хочется махать руками, как мельница крыльями,
такая правильность и ясность, такой свет изнутри меня и любовь.
Хочется быть неподвижной, как ящерица на камне под солнцем. Впитывать тепло.
Хочется продолжать ощущать себя вершиной треугольника.
Но надо вскакивать и бежать.
Как всегда.
А если серьезно: есть время для важного.
Его мало.
Но достаточно.
Я рыбозаяц.
Я сама не своя. Но зато хорошо знаю, где и насколько чья.
Махячек дарит мне зеленого зайца. Он похож на зомби из "Повелителя табуреток". "Из фанеры с любовью", написано на упаковке. "Для всех, у кого не закончилось тяжелое детство".
Самолет пошел на снижение. Я чувствую себя зеленым зайцем.
Из фанеры.
С любовью.
3 февраля, 3:02 по Екатеринбургу. Впопыхах.
Дебри и километры, которые вряд ли кто прочитает.
Мне это очень нужно - записывать. Честно прячу под кат и не рву ленту.