- Только несколько затяжек, Робби. Я так давно не курила.
Она взяла сигарету, но вскоре отложила ее.
- Что-то не нравится мне эта сигарета, Робби. Она просто не вкусна.
Я засмеялся:
- Так бывает всегда, когда человек долго чего-то лишен.
- Но ведь ты и меня был долго лишен.
- Это относится только к ядам, - пояснил я. - Только к водке и куре-
ву.
- Люди, дорогой мой, куда более страшный яд, нежели водка и табак.
Я снова рассмеялся:
- А ты, я вижу, неглупый ребенок, Пат. Соображаешь.
Она положила руки на стол и посмотрела на меня.
- В сущности, ты никогда не принимал меня всерьез, - сказала она.
- Я самого себя никогда не принимал всерьез, - ответил я.
- Но меня ведь тоже нет. Скажи правду.
- Этого я не знаю. Однако нас вдвоем я всегда принимал просто ужасно
всерьез. Вот это я знаю.
Она улыбнулась. Антонио пригласил ее на танец, и они вышли на паркет.
Я смотрел, как Пат танцует. Она улыбалась мне всякий раз, когда оказыва-
лась около меня. Ее серебряные туфельки едва касались пола. В ее движе-
ниях было что-то от грациозности лани. (с) Э. М. Ремарк.
А вообще - мне сейчас нужно всяких книг. Много-много. И сладкое, чтоб не рехнуться от параллельных потоков, от этого майстрима информации. И еще - опять научиться гулять безбожно.
А то невесть откуда просыпается во мне религиозность. Это тревожит.
Некоторые люди не могут смотреть мне в глаза. Говорят, тяжелый взгляд. Да не может быть. Должно быть, все дело не во мне, а в них? Почему так?
Я же как-то научился смотреть прямо в глаза. Не прятать взгляд. Трудно было. Прямой взгляд с животной точки зрения - вызов, признак агрессии. С человеческой - знак прямоты и открытости. Это если схематично и в подробности не вдаваться. Все равно, когда я говорю и смотрю в глаза, я смущаюсь. Особенно - когда чувствую, что человека это напрягает.
Слова старика Хэма, лившиеся в мои глаза наряду с заоконной темнотой, отфильтрованной охристыми шторами, пришли к концу. Все пришло к концу. Так со мной почти, но я помню "Трех товарищей" всегда бывает, когда заканчивается хорошая книга, служившая убежищем в течении нескольких дней и ночей. Становится пусто и остро одиноко, и хочется плакать без причины. Просто - потому что. Вы понимаете?
Никто не должен умирать!!
Мне почему-то вспомнилась киплинговская легенда джунглей - о том, как пришел Страх. Страх был смерть.
Мне иной раз не хватает простого ремарковского мужества просто жить. Мне недостаточно одного человека. Но я уже научился тому, что нельзя получить все и сразу.
С этим всем надо как-то жить. День за днем, да? Меньше задумываться. И быть, наверное, не таким серьезным - я сегодня посмотрел на Скапи, вот у нее правильное, неприкрытое, чуть ехидное отношение, баланс на грани спокойствия и интереса, несдержанного любопытства, и еще она всегда отдает себе отчет в собственных мотивах и не стесняется себя. Хотела бы и я уметь так, но мне до столь вселенской мудрости еще далеко.
Наверное, надо зарыться в дела с монашеским усердием, примерить к себе аскетизм и не позволять особенно тяжелых наваждений. Наверное, не стоит ожидать ничего хорошего - и тогда все хорошее, что случится, будет вдвойне сюрпризом. Можно опять завести роман с Городом или... или. Можно сейчас пойти спать, потому что бессонные ночи измучали меня, и предстоят еще бессонные. И просить, чтоб мне приснились картины с инквизицией, белогвардейцами и готическими витражами. Можно не плакать, можно засесть за чтение монографии о Сперанском. И думать, что через неделю - сдача курсовой (караул!!) и концерт Эжена (шестьдесят пять рублей штука).
Закончились леденцы со вкусом малины и трав. Грешен, каюсь - я делился ими с Вирной и Машкой, а сам думал - вот было бы здорово, если б сейчас зашел Инквизитор, я протянул бы ему пакетик, и он взял бы леденец, и у него было бы пять минут вкуса малины и трав... И несколько часов халявного Интернета. Но он не пришел.
Мысли путаются. Тест по романике я написал на 52 балла из 53 - не так уж плохо. У Тильберта забавный оранжевый зонтик и очаровательно-круглые буривушьи глаза, и поговорить нам с ней удается только на бегу, между "только что оттуда" и "срочно туда". Зарплату я не получил, ну и пусть ее лежит. Потом возьму сразу обе. Кофемат на Тургенева крадет рублевые монетки. Сегодня под дождем, под синим зонтом, в зябкой куртке я казался себе очень одиноким, маленьким и уязвимым существом. Когда кому-то хорошо, я отхожу в сторону и не обижаюсь - как может обидеться ветер? Я счастлив, что я - это я, ни на чью другую судьбу я не променяю свою, ни на чью другую не променяю свою шкурку. Мне сложно оставаться в неподвижности, я все время тороплюсь, бегу и не могу остановиться - как в умкной песне, смотрю на часы, как кэрроловский белый кролик. А где-то от моих (от наших) слез падают вверх ангелы, умирают и складывают крылья, чтоб рухнуть. Скапи правильно мне сейчас сказала: ни одна ночь не проходит бесследно и ни одна не стоит того, чтоб ее задерживать. Впрочем, я знал такие ночи, которые стоило задержать. Но Скапи велела мне не возвращаться в прошлое - ни ради нее, ни ради кого-то еще. Я раздал, растратил все сказки, не оставил себе ни одной, мне нечем прикрыться от удара - если будет удар. "Дожить до завтрашнего дня сложней, чем стать самим собой!" (с) ЗимЗвер. Но я не прогоню никого из тех, кого люблю, и себя не прогоню тоже.
Прошлой весной не было ничего на самом деле. Сейчас мне кажется, что я одинок и что жил долго-долго, но все позабыл и растерял, и мне только и остается, что заснуть на все оставшиеся дни в этом году и проснуться пятнадцатилетним и влюбленным.
Иной раз я готов отдать половинку жизни за умение читать мысли.
Жаль, не светит мне принципиальность и неподкупность крапивинских персонажей.
Грядет третья бессонная ночь, существование скрашивают смородиновые леденцы. Завал с учебой, как всегда по мере приближения к сессии. Спина и глаза начинают болеть. Про сердце я молчу, но у этого явления другие причины, и благословенны случайные встречи (или прокляты, вот уж не знаю). Почему-то меня стал преследовать запах, запах стал уже навязчивым, родным, прошлогодним. Запах впитался в зеленую феньку, в щелканье компьютерных клавиш и в приказ себе: не оборачиваться, не оборачиваться, не смотреть через плечо.
Смертельно засыпать на ходу - лейтмотив дня, старик Хэм, кабинет искусствоведения закрылся на неделю (катастрофа!!!), я ухватил монографию про Сперанского, поимел час халявного интернета, витражей и хаотических мыслей, пожал плечами и не удержался, подхватил пролетевшее над ухом "спасибо", как птицу. "Спасибо" тоже было с запахом.
Эх, леденцы-леденцы, монастырская горькая смородина и холодный чай...
Да, еще одно - сейчасно-прилетевшее, не совсем так, конечно, было и не было, но все-таки.
читать дальшеВместо аннотации милостиво дано пояснение, что «Шпионский роман» относится к новому проекту Бориса Акунина «Жанры», каковой является «попыткой создания своеобразного инсектариума жанровой литературы, каждый из пестрых видов и подвидов которого будет представлен одним «классическим» экземпляром».
Остается только покачать головой, поразиться масштабности Акунинского замысла и таки открыть этот самый «Шпионский роман» (другого названия ему, в силу специфики проекта, видимо, не полагается).
Оговорюсь сразу: это – первая книга Акунина, которая попала в мои лапки. И, очень надеюсь, последняя. Во всяком случае, никаких «Детских книг», «Исторических романов», «Триллеров» и «Семейных саг» я читать не намерена. Категорически.
Потому как «Шпионский роман» мне совершенно не понравился. Я разочарована – это слабо сказано. Столько всего, понимаете ли, слышала и читала об Акунине, чуть ли не гением его себе вообразить успела, восхваляемой и воспеваемой звездой современной литературы, а достаточно было изучить только одно его произведение, чтоб понять: опять шумиха на пустом месте. Ну, или почти пустом, тут уже не принципиально. Любят у нас делать из мух слонов, а из блох бегемотов, ничего не поделаешь.
Нет-нет, вы не подумайте, что я ругаюсь или там настоятельно рекомендую вам не читать эту книгу. Отнюдь. Тем более если вы давний поклонник Акунина, если вы кидаетесь скупать все книжные новинки, если вы куда-то собираетесь поехать в поезде, в конце концов. Почти четыреста страниц легкого чтива вам обеспечено, в течение двух с половиной часов вы будете избавлены от скуки. Да, кстати, в пользу того, чтоб брать эту книгу с собой в поездки, говорит и еще один фактор: здоровенный шрифт с ба-альшим междустрочным интервалом, буквально «буквы для детей и инвалидов». В последнее время почему-то стало модно печатать книги именно таким размером шрифта, видимо, для создания видимости объема. И если в том же «Гарри Поттере» это хоть как-то оправдано: мол, детям удобнее читать будет, все такое – то уж в «Шпионском романе»...
Про иллюстрации я вообще промолчу. Грустно. Грустно, товарищи.
Ну ладно, хватит. Книгу, как известно, делает отнюдь не оформление, не иллюстрации и даже (вопреки распространенному мнению) не читательская аудитория. Поговорим о содержании.
Роман действительно шпионский. В том смысле, что действующие лица – шпионы. Сюжет нельзя не назвать увлекательным, интрига тоже присутствует, наблюдать за приключениями главного героя весьма себе интересно. Не исключаю, что книга очень быстро завоюет популярность. Бешеную вряд ли, но раскупаться и читаться будет. Возможно, даже с удовольствием, ибо представляет из себя классический продукт современной массовой литературы. Не буду утомлять вас скучными теоретическими рассуждениями на эту тему, посмотрите сами, все признаки налицо. Первое: общепринятая система ценностей (ну конечно, герой вступает в конфликт между долгом и чувством!! И начинает задавать себе вопросы о границах допустимого, о сделках с совестью, о том, на что можно пойти ради «высших целей» спасения родины... А тут еще и индивидуальная любовь никак не уживается с гражданским долгом...). Второе: книга основана на сложившейся литературной формуле, автор этого не скрывает, более того – выносит в название. Третье: создание у читателя ощущение сверхзадачи чтения. Еще бы!! Вот сейчас вы прочитаете и узнаете, как же все было НА САМОМ ДЕЛЕ, ужасно секретно, документы сжечь перед прочтением, вот по каким причинам, оказывается, началась война 1941 года. И постоянный намек на существование некой особой тайны или там истины, классический прием массовой литературы. Четвертое – универсальность. Книга призвана задеть те струны вашей души, которые у вас, как у всех других. Конечно, читатели разного уровня читают книгу по-разному, но здесь вам будет трудно найти что-то свое, сокровенное... Про стереотипы я промолчу, а то разговор и так грозит затянуться. Пятое – упрощение. Вплоть до схематизма. Шестое... седьмое... В общем, можно назвать еще целую кучу признаков массовой литературы. Но это совершенно неважно.
Будем считать, что (уж не знаю, какими причинами руководствуясь) вы уже купили книгу с пауком на обложке и теперь намерены ее прочитать.
Посему дам хороший совет:
Не воспринимайте ее всерьез!! Это написано для тех, чей уровень запросов ограничен Джеймсом Бондом и современными псевдоисторическими книгами, претендующими на сенсацию. И телепередачами из серии «Историческое расследование: вся правда о...» (застенках гестапо, лабораториях НКВД, секретных документах чекистов, спецподготовке агентов, нужное подчеркнуть).
Я понимаю, что тема шпионажа просто усраться какая популярная, но здесь вам не «Семнадцать мгновений весны», да и вокруг нас давно не Советский Союз. Тогда шпионские книги и фильмы создавались с совершенно другими целями, согласитесь. Сейчас это просто досуг, легкое чтиво. И не будет вам тут психологизма. Все предельно схематично и просто, даже примитивно, а в персонаже не видно человека. Живого человека. К сожалению. А еще, увы, напрочь отсутствует дух эпохи. Не могу объяснить почему, но все мысли и рассуждения героев, все описания кажутся искусственными, наигранными, чересчур современными. Дело даже не в том, что «в советской стране секса нет», а в роман введена неслабая такая любовная история, да не одна; дело в том, что Акунин выбрал не тот язык, каким следует говорить о довоенном времени. И каким следует это время создавать.
Опять же, сюжет – интрига – все такое: да, увлекательно, да, интересно, да, любопытно, но хочется повторить вслед за Станиславским: НЕ ВЕРЮ!! Неправдоподобно. Ведь бывает же, что автор рисует откровенно невозможные события, но хочется поверить – да-да, так оно и было, а историки все наврали, перепутали, не учли. Здесь явно не тот случай. Не верю я ни в шпиона Вассера, ни в то, что он пробился к Вождю, ни в ТАКИХ Наркомов, ни во что не верю. И вы не поверите. Слишком уж это все просто получилось бы, слишком много места оставлено случайностям. Не могли так работать Абвер и НКВД. Не мог так говорить Сталин. Не могли так вести себя Наркомы и генералы. Наверное, именно так упрощенно представил бы события ребенок или совсем уж необразованный обыватель. Более того, неожиданный поворот сюжета его бы даже восхитил – вплоть до уверенности, что вот из-за этого шпиона и началась война. Что вот совершенно такими были немецкие генералы и наш вождь (образы которых упрощены даже по сравнению с привычно-стереотипными историческими портретами и анекдотными картинками...)
Да, и еще одно. В тексте четко дан намек на связь главного героя Дорина (фон Дорина) с... кхххм... неким Фандориным (вам что-нибудь говорит это имя?? да неужели?!). Более того, на этой связи акцентировано внимание читателя. Зачем, к чему – непонятно. Вот уж точно, ни к селу, ни к городу...
К чему на обложке паук, я хотя бы поняла.
Канцлер, я тебе оно заслал на ящик. Не ругайся, я не знал, чего написать в этой клятой рецензии!!!
<table border=0 width=300 cellspacing=1 cellpadding=5 bgcolor=#404040><tr><td bgcolor=#FFFFFF align=center><big><big><font color=#FF0000><b>Я Повелитель Времени!</b></font></big></big></td></tr><tr><td align=left bgcolor=#FFFFFF>Пески Времени. Ты понимаешь, что в эту метафору заложено гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Время вполне материально, его можно потрогать. Оно как песок тонкая струйка из твоих сложенных ладоней. На одну единственную секунду тебе показалось, что ты знаешь ответ на вечный вопрос Бытия. Всего на мгновение. Затем знание ушло так же внезапно, как и пришло. И ты остался на обдуваемой ветрами равнине.</td></tr><tr><td align=center bgcolor=#002080><a href="http://www.aeterna.ru/cgi-bin/maina...big><font color=#FFFFFF>о-магии 3</font></big></a></td></tr></table>
Понемногу перехожу от состояния "позориться" к состоянию "надо же, что-то получается". Программа стала немного разнообразнее, моя в восторге. Мне нра!! Лук - это мое.
Пальцы опять нафиг содраны и болят.
А еще был совершенно роскошный Эловский лук. С кленовыми листочками на рукояти, тугой - такой, что, натягивая, чувствуешь себя струной, хрупкой веточкой, катаешь под кожей мускулы, распределяешь силу и понимаешь, что натягивать приходится наполовину силой духа, потому что силы рук не хватает, и приказываешь натягивать и стрелять раз за разом, и вздрагиваешь и трепещешь, и уносишься за стрелой, покидая ее только в сантиметре от мишени, кувыркаясь в воздухе и возвращаясь в собственные прищуренные глаза, и дрожишь от чего-то неощутимого и великого, от чего дрожали, наверное, древние кельты и монголы и шептали: колдовство, колдовство, ремесло, искусство...
Стрелу накладываю, уже не задумываясь о том, как и что надо делать. Почти на автомате. Хотя и медленно.
Морщусь от боли, когда стрела ударяется в древесный ствол или ломает ветки.
Мой родной лук (после Эловского-то!) натягивать совершенно не трудно.
Мя, в общем.
И совершеннейшее мя по поводу присутствия на тренировке (помимо Эла и УрукХая, как в прошылый раз) Торрара и Канцлера.
Мысль: надо как-нибудь вытащить пострелять отца, а то он весьма живо заинтересовался... И еще пойти в праздники, и позвать Скапи, и можно взять с собой еще Фрица и Вирну, если они захотят...
Хотя, может быть, больней будет когда-нибудь потом. Со мной так бывает.
Пока: меньше сильных слов.
То, что у меня есть, греет сердце. Тех, кто у меня есть, я люблю. Своим временем не дорожу. Верю всем на слово, а сомневаться начинаю потом. С удивлением и в который раз вижу: человек на экране монитора, человек далеко - совсем не тот, что рядом, воочию. Знаю, что есть что-то святое. Верю в нерушимость того, что называют дружбой, смеюсь смело: "Это мой щит, это мои стрелы, я смеюсь смело!" (С) - и понимаю хрупкость всего остального.
А сколько в этом мире глупых, но работающих формул-и-ровок... Это же просто уму непостижимо.
И какой я циник.
И как мне нра Хемингуэй (неожиданно).
И как жалко потерянные записи: я уже забыл, каким мне написано было быть в те дни.
И как забавно сомневаться в собственном существовании. Это же так легко логически доказать: меня нет. Нет совсем!
А Макс права: я ветер.
Вы будете верны ветру?
*легкомысленно встряхивает шевелюрой и заливисто смеется*
А ветер будет вам верен. Каждому из вас в отдельности и всем вместе. Пока не исчезнет.
А мне нравится эта мысль. За нее так легко держаться: я - ветер. Ветер. Ветер!!
Нэка с человечьими глазами, кицунэ, птица сумасшедшая, безбашенная, ветер с сердцем рыцаря, я держу в руках Книгу Огненных Страниц и не спешу открывать - я ценю хорошие стихи и просто боюсь разочароваться.
Может, пока хватит Крапивина?
И бессонной ночи?
Вот так буду сидеть, что-то делать и знать: кто-то еще не спит. Так, как когда-то раньше не спал я. А я теперь не сплю по-другому.
Потому что я ветер.
И еще - я все знаю про Мост (я вообще много что знаю). Сейчас у меня спокойное осознание: я могу разрушить этот мост (и не только я), но не хочу. А пока - ситуация под контролем. Если что, то вспомним Гельку Травушкина.
И поэтому мне смешно.
Здесь - моя Середина Леса. Ограниченность абсолютного моего знания.
А еще ветру вроде как полагается быть ветреным.
И ждать, когда внезапно закончатся "потроны"... ))
ЗЗЫЖ. Вот так всегда - строим социализм с человеческим лицом, а получается - с лошадиной жопой!! В смысле: хотел, как лучше, а не выходит у тебя, Данила, каменная чаша да чугунный сильмарилл.
4. Поместить его к себе в дневник вместе с этой инструкцией.
Дио предложил устроить заодно и опознание попавшихся под руки книг!
Итак...
Семь первых попавшихся под руку книг.
1. "Там плотной стеной росли папоротники, и под ними мама устроила для них гнездо во мху, чтобы все могли поспать".
2. "Валькирий видала
Из дальних земель,
Готовых спешить
К племени готов".
3. "Оказавшись, по всем рассчетам, внутри замковых стен, он стал ожидать появления впереди слабого пятнышка света, которое означало бы, что колодец недалеко".
4. "Он был золотобородым великаном, а я в свои девятнадцать лет еще кажусь мальчишкой".
5. "Навсегда расстаемся с тобой, дружок;
Нарисуй на бумаге простой кружок,
Это буду я: ничего внутри.
Посмотри на него и потом сотри."
6. "Но ей не дали распространиться, и в армии за все время умерло от нее только семь тысяч".
Вообще-то, посвящается К... А, ладно, всем, кто примет сие на свой счет!!
«Ах, боже мой, что ж ты не дожил-то
До дня своего воскресения?!» (с) Степанов.
Звездочки мать-и-мачехи.
Май. Пикник на обочине.
Все, что не нами начато,
Будет не нами кончено.
Сердце забьется справа и
Рухнет в небо бездонное.
Пахнет жухлыми травами
И твоими ладонями.
Норны нити не резали,
Мы держали дистанцию,
Я ручалась, что кесарю
Богово не достанется.
Жар поцелуев Иудиных,
Саваны цвета вишен, и
Что-то кричали люди, но
Мы их тогда не слышали.
И, наверное, пешими,
С беспечальными лицами
Путь прошли от безгрешности
До костров Инквизиции.
И в безветренных сумерках,
Над цветами весенними
Мы обнялись и умерли
В светлый час воскресения.
Пахло горькими фразами
И твоими ладонями.
Все, что нами не сказано,
Будет вами не понято.
2. А вот это почти сплошной поток сознания, ровный такой и плавный, не знаю, к чему. Настроение немного не мое, даже много не мое. Но началось все с одной строки, с МОЕЙ строки, с самой единственной строки, и все ради одной строки, попробуйте-ка угадать, какой именно!
В ночь на 30 апреля была игра по «Морроувинду», и я думал, что не еду, но потом выяснилось, что все-таки еду, пришлось паниковать, ничего не соображать и безбожно опаздывать, а потом понимать, что дипломат из меня, как из козьей жопы валторна, что в панике я становлюсь гордым и надменным Робином Хлаало, что не так страшен черт, как его малюют, и что наша жизнь - игра, а потому где наша не пропадала! Тильберт встретилась еще в трамвае, потому все мои сомнения и сопли она, как тучи в известной песне, разводила руками (а один раз – оладьями с корицей). А утром было больно и очень стыдно, утром было то, что всегда бывает, когда я выхожу из игры, только еще хуже, потому что на это наложилась боль, озноб, болезнь и недосып, и вот я целый час шел в УрГУ через весь город и пел Медведева (про себя, но до хрипоты), засыпал на ходу и встряхивался, а потом заснул на социологии и ушел с четырех пар, и спал всю субботу, ежась от непривычной и нечеловеческой боли, и никуда не пошел.
Спасибы:
читать дальше- Квэтрану, огромное – за игру, и еще одно, маленькое, за вечернюю прогулку, ненавязчивый разговор и потрясающую витрину, увиденную в аптеке: «Стань такой, какой ты хочешь!» - а в ней средства от тараканов и клещей. Да-да, дихлофос внутрь – лучшее средство от тараканов в голове!!
- Тильберту – за очень душевного и разговорчивого персонажа. Хоть кому-то на этой игре я доверял полностью. Ну и за стихи. И за прикид. И за вечный оптимизм...
- Тао, Тильскому телохранителю, за то, что он был красиво и вовремя. И помог кантовать босмерку.
- Тиэрэ, императрице (хоть и было это страшно и почти непобедимо, пришлось идти в лоб! Они все рассчитали: в дипломатических переговорах против нее, против Ксото и против Тиль должна быть совершенно разная тактика, а они были там одновременно!). И за умеренную роспись по моему лицу.
- Ксото, Каю Косадесу. Восхитительно! Хочется верить, что я тоже когда-нибудь так смогу. Если не учитывать то, что из-за некоторых его реплик меня сбивало в пожизненную обиду или в пожизненный ржач...
- Торрару. Просто за то, что он там был. И за то, что говорил, когда мы шли до квартиры и «разбора полетов» - пункт «расплакаться» стало можно оставить на потом, а потом и вообще не приводить в исполнение.
- Тимке. Которая вовремя выдала мне загрузы. Но совершенно зря не поехала сама.
- УрукХаю, который был неплохим телохранителем (выглядело грозно!) и замечательным агентом.
- Скапи, магу дома Хлаало, все-таки поигравшей себе и другим, несмотря на все дорожные опасения, и за целую игру сделавшей только две глупости. Зато каких!!!
- Дипломату имперцев. Не знаю, как зовут по жизни. За теплый прием и острые уши.
- Ларисе-Чайке, солнышку, за покрытие пластыревых ушей тональным кремом, вовремя предоставленный пояс и обилие чудесных улыбок.
- Крейзи – за возможность наконец-то себя поближе рассмотреть.
- Гаю Анимусу – за то, что по мере возможностей держал в лапках свой (цензура) (цензура) (цензура) легион.
- Народу из клуба. Увы, не знаю имен. За разговор на балконе.
... и не только.
- Всем остальным – за то, что была игра...
Большое фи легиону!!!! Который был самым большим игровым косяком!!!
Ну вот и все, пожалуй. В тот день я сидел на ветру, шел на ветру, пил ветер, сидел на кромках балконов, свесив ноги наружу, пил сок, лихо улыбался, терпел боль, сжимал зубы, пил ветер и твердил себе, что никто, никто не должен заметить, потому что все равно я не дождался того, чего мне втайне, может быть, хотелось.
Зато потом все стало легко, почти равнодушно, я перестал ревновать Скапи к кому бы то ни было, отпустил ветер, закутался в плед и дочитал первого «Волкодава». Мя-а!! Спасибо Диону!!
В воскресенье было утро сладкого сна, валяние и песни, потом – немного работы и ломающий спину компьютер, потом – звонок Канцлера, так что до Ги мы с Уруком и ништяками таки дошли. Ели грыбочки и фруктовый пирог, говорили о том – о сем, УрукХай укуривал Шкурку трубкой на балконе, я прочитал пару рассказов Киплинга, потом пришли Кот с Виолой, мы с Котом сбегали за пиццей, Кот устебал меня по самые уши, я подывивси на его хвост и рыжую бороду, я понял, что он закрылся, ушел в броню, и почти реабилитировался, но ничего он мне начистоту сейчас не скажет, и не стал телепать; потом мы все сидели и лопали пиццу, и я жестами показывал УрукХаю, что Кот делает с Виолкой и Канцлеровским крысом, и УрукхХай понял так: Мать Мэлис привела фигуристого гермародита, который поимел Кота коленом в задницу, после чего Кот весь покрылся шерстью... И вот так мы сидели, пока не были выгнаты, и народ пошел провожать меня, и мы с Ви традиционно обменялись стихами, а потом Ви общала Урука, и оба пришли друг от друга в совершеннейший восторг, а Кот меня стебал, потом я долго не мог уйти в родной подъезд, так что Кот торжественно поднес мое тело к самым дверям, и для меня веселье закончилось. А для народа продолжалось... Для Кота с Уруком - так просто всю ночь!
В понедельник: Эл дрых и потому выключил телефон, запланированного стрельбища не получилось, я начал писать рецензию, ко мне пришла Виола, и мы долго говорили о всякостях и смотрели фоты, потом Виола ушла на автовокзал и уехала в Челябу, а я потопал в общагу (с тайной надеждой, но ек!). Уверил Дину и Ю, что мы таки не обиделись, подарил Ю смешной светящийся брелок с золотистой антуановской змейкой, и мы смотрели Задорнова и играли в бридж, и притопал УрукХай, а потом мы все пошли в его сторону, и у него были клипы, и еще одна ржачная шквара, потом Дина и Ю ушли, а я ухватил рассыпчатой гречи и посмотрел еще три серии «ЛастЭкзайла» (мя!), а потом было вообще непонятно что, но больно и порвались наконец-то слезы по мертвому, почти убитому – мной. Нельзя, сказал я, не смей сказал я – себе, успокоился, как мог, и ушел, как мог. И уснул.
А сегодня было пасмурно и дождливо, и я был похож на общипанного воробья, в мокрых джинсах и куртке, но в целом день летел, я таки заплатил за Инет, как видите, Скапи меня прогуляла и пообщала, мы все друг другу сказали – а какие у нас секреты, ну не смешите ежа лысой тапочкой! И посидели в «Капитане», с ароматным кофе и ккофейностями, а потом прошлись по ясным лужам. А потом была Арефьева в плеере, прогулка без куртки ко всеобщему удивлению, потом был ужин и Хемингуэй, который еще будет.
Вот такие вот получились праздники....
А, еще у меня вчера родился племянник. Евгений Дмитриевич.
А завтра будет переезд на работе. Хорошо бы удалось поймать Диона...
Текст этой записи утрачен по причине сбоя в системе. Все комментарии к этой записи срохранились. Автор может восстановить текст записи, либо удалить ее по своему желани.