Пишет  Робин:

Постмодернистский роман.
"Она меня за тексты полюбила,
А я ее за комментарий к ним".

урл-урл.

А вчера - по контрасту с сегодня - был день активности и встреч,
дневной подвижности и ночной эйфории.
Для сегодня подбираются существительные и наречия; вчера описуемо в глаголах и междометиях.

Основной глагол - "шарабохались". С Максом Питерской по центру. Нас даже в американское посольство занесло - и в руках большая коробка. Предположительно, взрывчатки. А вокруг какие-то многочисленные в белых рубашечках, очень симпатичные - не то охранники, не то милиционеры.
И мне рисовалась картинка, как я - в голубом платье, босиком - прямо тут, вызывая их изумленные взгляды - прыгаю через скакалку.
Засим мы обедали (а заодно и завтракали) в "Планете суши". Вместо роллов с огурцом и в блине мне принесли роллы с угрем и в нори, вместо холодного "рюссиона" - горячий глинтвейн, а потом еще расспрашивали, понравилось ли и не заметно ли какой разницы. Смешные. )) Зато свининку делают в панировке и с неким потрясающе вкусным соусом, я два раза повторила название, но все равно забыла.
За соседним столиком сидели Кельронт и Маська, внезапно; очень летние и умиротворенные; Кельронт нежна лицом и блуждающа мыслями, как влюбленная. Или как киногероиня, ожидающая ребенка. Маська деятельна и сдержанно-энергична. И я даже успела урвать минут десять, чтобы с ними поговорить.
Вторая внезапная встреча была Сэйдж. Похудевший, подстриженный, здоррровский такой. Но - обезвелосипеженный. Собственно, искал велосипед.
Третья внезапная встреча - уже в "Мыслителе", где я ожидала застать Мрриэля и Венди, а застала еще Мафейчика.

Далее пасьянс начал не только раскладываться, но и складываться.

В "Мыслителе", кстати, появились хладно-чайные коктейли. Диковинные. "Баба-Яга" вкусная, а "Синюшкин колодец" невменяемый и с огурцом, зато позволяет весело проводить время.
А долгое отсутствие позволяет проводить время интересно. Заполнять информационный вакуум. Что тебе ни рассказывают - все новость.

Приходит Сэм и одной репликой заставляет меня почувствовать себя гостем родного города.
Потом приходят Тиль и Глеб, а еще другой Тиль и Неле, вечер перестает быть томным; Мрриэльчик провожаем на троллейбус и учесываем за нос, в общем-то, того ради я и появлялась.
Ноты эйфории, скандалов и крови примешиваемы в этот вечер, громкие звуки и громкие эмоции. Вместе с ними - любопытнейшие наблюдения.
Возле "Шоко" Чеширский наконец-то знакомит меня с Доменикой, а потом я узнаю, что Даэл равно Фабер, а потом мы пьем разное и шумно обсуждаем тоже разное - ну, как всегда, люди и игры, и вот - "Остров пятого дня", и все просто чудесно, то есть - очень органично, Доменика совершенно замечательная,
я думала, будет трудно, а оказалось - очень легко;
прекрасная смесь зеленого чая и красного вина, мистически развязывающая мысли и языки, и набережная, и сидеть среди травы и бетонно-клавиатурных кнопок - среди своих - среди совершенно своих - ощущение, по которому я уже успела соскучиться.
Очень естественно - досидеть до темноты, потом до полуночи, потом идти медленно, потом расходиться долго.

Н.С. все это время - рядом, и тоже наблюдает, и тоже органичен, и ему тоже хорошо;
оказавшись дома, мы набрасываемся на еду и на увиденное, говорим долго, едим жадно -
концентрированная жизнь, концентрированный вкус, концентрированные смыслы,
часа в три удается заснуть,

рядом с кроватью лежит нечаянно купленный в "Центрообуви" зонтик, синий и одноместный, а рядом - призрак некупленных цветных подтяжек.

Довольство, радость, ощущение чуда и сохранившийся на языке вкус безымянного дивного напитка.
Ожидание четверга.

1. Я познакомилась с Доменикой.
!!!

2. Тот, кто часто говорит "завидуйте молча!", очевидно, сам привык испытывать зависть.

3. Остальное расскажу завтра.

4. В следующую среду вечером праздную свой д.р. Пока непонятно, в каком формате. Но имейте в виду. )

Нелепая жизнь. До четырех утра я читаю Лосева (про Бродского в Венеции), в полдень выясняется, что из горячего крана течет холодная вода, блин, "в институте двести душ, все хотят горячий душ!", а встать рано, чтобы до полудня поработать, я не в силах, и совесть кусает меня за локти; а потом пишет Мрриэль, который сегодня уезжает домой, а мой понедельник уже обещан.
Тайно надеюсь выкроить кусочек.

Про Киев, с фотографиями.
Я поняла, что уложиться в два десятка мне не под силу; их, конечно, будет не восемьдесят, это я как-то вчера слишком размахнулась; но все-таки очень много. А потому полноразмерно, чтобы попрятать под кат. ))

...Вообще, Киев начался для нас (не считая Новых Петровцев) с Майдана Незалежности. Впечатляющий архитектурный ансамбль имени товарища Сталина, неподвижная музыка; поиски обменника (который я по пражской привычке называю "сминярней"); многоуровневое подземелье с магазинами (чем глубже вниз, тем круче понт) и фонтаны. Очень, очень много фонтанов - вдоль, поперек и через; но два совершенно покорили мое сердце.
Это теплый, мягководный каскадик-по-лестнице, чтобы ходить босиком и улыбаться людям, чтобы брызгаться чуть-чуть и отдыхать; и фонтан, похожий на одуванчик. Вот они, соответственно:







Далее: деревья. Деревья совершенно южных форм - свечкой вверх - такими бывают кипарисы на картинах и тополя в отечестве моем. Я думала, здесь тоже тополя. Оказалось - дубы!
До сих пор не знаю, что нужно сделать с дубом, чтобы он рос ТАК.
Шок.





Памятник жертвам Холокоста у стены Михайловского златоверхого. И комментарий к нему.
Вообще, надо отметить, что в Киеве очень мало надписей на русском. Радио и объявления на столбах - да; а официальные надписи все, реклама, этикетки в музеях, вывески, прочее - на украинском сплошь. В музеях еще дубль на английском.





Самое приятное сооружение на территории Михайловского златоверхого: трапезная. И спящий у ее крыльца каменный лев.





Чернорясые, идут неторопливо вдоль фальшивых контрфорсов. А я стою на колокольне и ловлю их объективом.
(колокола тут тоже есть, штраф за несанкционированный трезвон 100 гривен, примерно 357 рублей по-нашему).



А это целая история. Как мы по Андреевскому спуску попали на Подол. И увидели церковь. Ну, реконструкция, понятное дело, тык, тык, плинфа, цемянка - хорошо! И пропорции приятные. И вообще симпатичная. И вот мы ходим вокруг да около - а опознать, что за церковь, не можем! Потом прочитали на табличке: Богородицы Пирогощи.
Ах ты ж позор нам двум из-кустов-ведам!!
Свидетельство позора:



Конных памятников много. Покажу один. Грозный Сагайдачный на фоне грозового неба.
Беда нам, забывшим зонтик!
(фотоаппарат чуть подмок в процессе фотографирования).



А в восемь вечера того же дня добрые дяденьки охранники пустили нас на Золотые ворота. За десять гривен штуку. Потом решили, что "пять старушек - рупь", и натолкали сверх нас еще туристов.
А мы дождались, когда все уйдут, и валялись на верхнем ярусе. Глядя на расчерчиваемое стрижами небо. Точнее, валялась только я. Но хорошо было обоим. ))





Рядом - улица Ярославов Вал. И возлюбленный мой Замок Барона (очаровательная неоготика).



Балкон декорирован летучими обезьянами, и.о. кариатид:



Этюд о нежности:



К слову. Вопреки штампам, мы так и не смогли найти на Украине САЛО.

Ходили по туристическим местам. Облазили Софию. Киево-Печерскую лавру - даже дважды. Лавра, впрочем, нас не полюбила, равно как и мы ее: в первый визит не получилось успеть в пещеры, а во второй Н.С. потерял кошелек. Плюс туристы везде ходят. Пестрят собою, мельтешат и облизывают мощи. Пахнет суетой, лицемерием, ладаном и перегретым асфальтом. От всего этого приходится уворачиваться, искать какие-то потаенные уголки, ставить на глаза фильтры.
Зато. Зато в лавре можно спать под грушей. Ходить по деревянной галерее вдоль стены, ненадежной и шаткой. Посетить музей исторических драгоценностей и пялиться на сокровища скифов и славян, пока от золота не зарябит в глазах. Найти, где в пещерах спит Илья Муромец. Улыбаться симпатичным монахам - молоденькие серьезные, а от стариков можно дождаться ответной улыбки, чуть осуждающей, чуть лукавой. Со стены видны монастырские виноградники (вход только для братии!) и Днепр, а с другой стены - Родина-мать. В самом низу - святая вода. Льет из Антония и Феодосия Печерских. Из Антония вкуснее, а очередь стоит к Феодосию почему-то.

Вот, совсем рядом с лаврой, но уже за стенами. Тут спит Владимир Мономах. Тихо, безлюдно. И растет виноград. И все пронизано солнцем. И можно ходить по камням, отмечающим фундамент первоначальной церкви.





Сейчас будет еще туристическое.
Вот - печальный ангел. На аллее, ведущий к монументу-музею про Холокост.



Или вот - около Софии, если запомнить этот свет и прибавить воду юрского периода, местную минеральную, то поймешь: Бог тоже предпочитает торчать не внутри собора, а снаружи.



Виды на город с колокольни Софии (дзвинницы по-ихнему).







Там внизу - памятник Богдану Хмельницкому, конный. И княгине Ольге, белый, слева от Ольги апостол Андрей ("здесь будет город заложен!"), а справа Кирилл и Мефодий. Что они делают все вместе, вот вопрос.
Второй вопрос - где находится памятник основателям Киева, таким на ладье? Мы так и не смогли понять. Нашли только фонтан, в котором Кий, Щек, Хорив и Лыбедь; засмотревшись на Лыбедь, Н.С. упал с лестницы и ободрал ладонь. А памятник основателям обильно пихают на магниты, футболки и брелки, а вот где он?

Ладно, отвлечемся. Андреевская церковь и кусок Андреевского спуска.





А еще ниже - памятник Булгакову, и рядом дом-музей оного, в котором без экскурсии делать нечего, но мы-то были с экскурсией, театрально - и это Дом, Дом с большой буквы, Дом Булгаковых и Дом Турбиных.

А еще ниже - памятник Григорию Сковороде. Гордый и могучий. Никакого хлеба, никакого меда, и ни следа человека, которого мир ловил, но не поймал.



Посольство Туреччины.
(да, Турция тут и правда называется Туреччина, Германия - Немеччина, а Венгрия - Угорщина).



На станции метро Золотые Ворота можно учить историю: там мозаики в арках, на мозаиках князья с датами правления или же церкви с датами постройки.
Князья смешные. Особенно Святослав смешной, Ольгин сын, который ходил печенегов воевать и череп которого в финале стал печенежьей чашей.





Кусочки Пейзажной аллеи (на которой я спала, пока Н.С. бродил по историческому музею; пять минут от фундамента Десятинной церкви, обнесенного зеленым забором; жара; все скамейки, горки и лазилки для детей - мозаичные - раскалены и напоминают пыточные унитазы, котобус скалит пасть, зебры нежничают, из фонтана не выдоить ни капли живительной влаги).





Фонари на Майдане Незалежности. Обнимаются. Отдаленно напоминают мне дяченковский "Подземный ветер".



Дом с химерами. Оглушительный модерн. Новичкам предлагается найти крокодила. Подсказка: его видно со стороны переднего фасада.
Мы - не нашли.
Но нам сказали, где он. И теперь мы храним сию тайну. ))
(а еще именно здесь мы сидели в сумерках - а потом в ночи - освещенные фонарями - разговаривали, целовались, слушали, как выше нас, на улице, ходят милиционеры и как в соседнем доме работает телевизор, мы встраивались в ритм засыпающего города, срастались с ним - около часа, а потом оторвались и ушли, безболезненно; но сумерки и ночь не сфотографировать, такое уж это состояние души, да и слишком лично получится).





Улица Лютеранская. Моя любимая - после Ярославова Вала. Плющ увивает стены. Выход на Крещатик - через арку.









Полчаса назад - кофейня "Золотой дукат", они добавляют желток в свежесваренный кофе, диковинно, но божественно вкусно; они заливают мороженое ледяным сиропом, они пишут в меню смешные вещи, они поэма, и у них марципаны.
Пять минут вперед - и мы узнаем, что продажа на Украине мужского рода.



А ящики почтовые у них вот такие. Не на стенах висят, а стоят на ноге, запаянной в бетон, и национальных цветов.



Последнее, что я сфотографировала в Киеве - иудейская неоготика недалеко от дворца спорта.



Последнее, что съела - бельгийская вафля, горячая и обильно политая вишневым джемом.
Знак примирения.

В Киеве я ужасно часто ссорилась с Н.С. Он был невыносим, а еще чаще невыносима была я, а в последний день мы вообще пошли в разные стороны, а между концертом Веры Полозковой и поездом я его чуть не бросила, ну, потому что как жить, как жить? не умея разделить с любимым человеком лучшее, что у меня есть - кроме него? слова (и стихи), воду и города? Мои города не состоят из достопримечательностей и церквей! Опять же: мы не сошлись по поводу одного места из блаженного Августина - радикальное непонимание друг друга при разговоре о росписях Врубеля в Кирилловской и росписях Васнецова во Владимирской церкви - я к тому моменту была вся раздражение,
а на концерте Веры - напряжение, боль и любовь.
И - одиночество.

Киев сложный, и Киев разъединяет.
Но я сильнее.
Иногда даже сильнее себя, если речь идет о борьбе разрушения и гармонии.

Это просто в путешествиях все обостряется.

И последнее: кажется, именно в Киеве Н.С. дочитал "Дом, в котором..." - но могу ошибаться - Н.С. тогда радостно воскликнул:
- Так вооот зачем Стервятник кактусы выращивал! -
была Последняя Ночь, Стервятник принес текилу.
Стервятник и Македонский - любимые персонажи Н.С., а сам он, кажется, посередине между Горбачом и Ральфом,
мы говорили об этом уже в Одессе, которая вся неспешность и умиротворение.

Кажется, я продолжаю быть в отпуске; ну, то есть: воскресенье, жарко, а я в каком-то странном непредсказуемом городе, большом и красивом, а всего-то надо было перекопать нашу главную улицу и смешать транспорт, как в коктейле "Дом Облонских". И магазинов понастроить там, где их раньше не было.

В грыль-баре "57" сменилась набивщица колбасок, что самым лучшим образом отразилось на их, колбасок, качестве. Теперь я беру не одну болгарскую сосиску, а две. Плюс фасоль и лук. Это называется завтрак. Ибо, когда папы нет дома, в холодильнике наступает уныние, нечто среднее между разрушенным Карфагеном и ядерной зимой, и уж лучше так.
Тем более что в компании живых людей, а не мертвых букв.
(кстати о мертвых буквах, ночью я прочитала привезенную из Москвы книгу Анны Ривелотэ, иллюстрации туда и впрямь очень органично вплетены; и все вместе - живое, местами отравляюще-сладкое, местами больное, местами чересчур изысканное для меня, а теми местами, где простое - завораживающе красивое),
но я не об этом; я столько времени не видела Скапи, что совершенно забыла, какой длины ее ноги, это было некоторым шоком. Вообще, созерцание женских ног в динамике легко вводит Лаську в транс, а созерцание Скапи в целом помогает ей понять Макса Питерскую, в том смысле, что если есть Скапи, но нафига фотографировать Лаську?
Первое, что слышу: "А ты верна себе".
Блин.
Я месяц себе изменяла с неизвестно кем, похожей на персонажа Веры Полозковой, должна же я вернуться на родную Итаку? (и облечься в черное посреди лета, разумеется).
Не говорите мне, что не должна.

Отдельно хочу похвастаться: Макс меня одарила по-царски. Двумя роскошнейшими альбомами by Perlov Design Centre: "Иосиф Бродский в Литве" и "Венеция Иосифа Бродского". Безупречно изданными; тут и стихи, и фотографии в огромных количествах, и тексты, и диск "Прогулок с Бродским", и карты, и рисунки самого Бродского, и чего только не, и просто потрясающе, и если мне придется уходить жить в книгу, то я нырну в "Венецию Иосифа Бродского", а пока я листаю их, находясь наполовину не здесь, и сама себе завидую,
у глянцевой бумаги непривычный запах.
И еще: брелок с кнопочками, имитирующими лопательную пленку - скажи стрессу "чпок!" - китайский, черный - восемь кнопочек - через каждые сто нажатий переходишь на новый уровень с неожиданным громким звуком - и еще это чем-то похоже на резиновые кнопочки "нокий" - штука! Расстаться с ней не могу. Очевидно, вызывает привыкание.

А что касается дня, то в него уместились промокнуть под грозовым ливнем (почти насквозь) и Шарташ (зеленовато-мутный, теплый, мягкий, ласковый - впервые в этом году - Ясконтий скользкий, не держит меня на себе - к берегу прибиты водоросли, не гвоздями, но крепко, и ступать по ним - как по плотному, но еще живому ковру); значит, день надлежит признать удачным.

Киев. Блокнотные записи и другие слова. Вперемешку.

1) Киев не производит впечатления столицы государства.
Разве что по разговорам о политике.
Слушая Руско и леди Ди, чувствовала себя свидетелем заговора декабристов.

2) Леди Ди прекрасна, рассказывает про традиции украинской деревни, про карпатских мольфаров, про поминальнай борщ; про что бы ни рассказывала - прекрасна, завораживающе прекрасна, к ней надо ездить с диктофоном в фольклорную экспедицию. Ее речи уходят песком сквозь тебя, не пересказать, не объяснить, только смутное непередаваемое ощущение.
На столе сушится подорожник, собранный на Троицу, на подорожнике спит кот,
мы пьем настойки, зверобойную и зверски полынную.
Ах!
Вкус жизни.

3) Кажется, что в Киеве время шло пунктиром, дискретно. После конца 10 века сразу настал 12-ый, потом сразу 18-ый, потом 20-ый и 21-ый.
Это на первый взгляд.
На второй выясняется, что 19-ый век тоже был.

4) Теперь о нас можно говорить, что язык довел до Киева!

5) "Укатали Сивку крутые горки" - это пословица про Киев.

6) Метро смешное. Глубокое. "Глубоко, глубоко закопали Сулико!"
Эскалаторы как будто бы быстрее московских. На рекламах в основном искюсство и выпученный страус (Ольга бы сказала "растаращенный"). Поезда ходят редко, оттого многолюдны.
Двери здесь зачиняются, станция - наступна, а на стекле написано "притулятися заборонено!"

7) От дома Руско до остановки пять минут, посередине растет шелковица. Черная, сладенькая.
На пляже, куда мы ходим купаться, тоже шелковица, но до ягод не достать.
(купаюсь я, кстати, напротив-и-чуть-наискосок от того места, где Владимир крестил Русь; и собираю в песке выбеленные солнцем ракушки).

8) Возвращаемся домой; начало двенадцатого, ночь, темно-синее небо, крупные звезды. Над воротами висит паук. Да какой паук - паучище! С кулак, наверное. Ждет. От неожиданности сказала ему: "Добрый вечер, сэр!"
В поезде Мск-Екб нам объяснили, что это, скорее всего, крестовик.

9) Переехали. Живем у Тари. Тут есть Фьялар и ванная. Для ванной у меня нет слов; а Фьялар готовит, как неторопливый бог, и прямо не знаешь, что лучше: наблюдать процесс или поедать результат.
В первый вечер был пирог с винным мясом. И еще с уймой вещей. И с паприкой, которая из Угорщины, а потому очень вкусна. Во второй вечер - курица в сливочном соусе. Дико аппетитная даже на вид. Я радостно положила себе на тарелку этой курицы (и еще риса), откусила - оказалось, минтай. Знатный был сюрприз.

9) По дороге от дома Тари до станции растет абрикос. НАСТОЯЩИЙ! И почти созрел. То есть те плоды, до которых можно дотянуться, с одного бока зеленые и хрустят, а с другого уже абрикосы.
Мы решили, что мы дети севера и нам можно. Рвем их и грызем потихоньку.
Те, что падают, уже совсем спелые. Совсем. Мммм.
Улица Бастионная.

10) Под окном - грецкий орех. Это как бы такие зеленые мохнатенькие яйцы, прикрытые широкими листьями. Если расковырять такое яйссо, внутри будет зародыш грецкого ореха. В скорлупе, как полагается, ужасно трогательный.
Удивительно.
Чувствую, что мне открылось чудо жизни.
Имя ему - юг.
Увезла орешек на память.

11) "Кто обедает на автобусной остановке, тому десерт подают на эскалаторе метро!"
На десерт клубника, ее можно купить у входа в метро: за 15 гривен огромный стакан.

12) Звонница Софийского собора - для крепких бедрами, считаю я! (долезшая до самого верха).
Звонница Софийского собора - для крепких духом! (считает Н.С., доползший до третьего яруса и поспешивший спуститься).

13) Кирилловский монастырь!
Со времен Покрова на Нерли... или нет, Спаса на Ильине улице - ничего подобного!
!!!
Тишина, разбавленная тихим пением - периферия - далее свет, косые и нежные лучи солнца, пыль и мягкость, и на стенах - росписи. Вперемешку 11-12 век и Врубель.
И можно освещать их фрагментами, по желанию, и залезть на хоры по узкой лестнице в толще стены, и лежать на ледяном полу под Схождением Святого духа на апостолов - угадывать их по лицам и жестам рук, эта роспись затмила мне всего остального Врубеля,
Боже, Боже, Ты явно здесь.

14) Кошки Киева - отдельная история.

15) Если киевляне называются "кияни", то называются ли киевлянки "киянки"?

16) Буквы "ы" нет. Зато есть три буквы "и" (как наша, как английская i и аналогичная с двумя точками).
Харука объяснила уже в Одессе:
"и" дает звук "ы",
"i" - звук "и",
"i" с двумя точками - это "й".

17) Одним из вечеров нас провожал пес. Вежливо, чуть отстраненно и методично: от метро до самого дома Тари.
Кареглазый.
Интуитивно доверяю кареглазым псам, особенно если они дворняги.

запись создана: 23.07.2011 в 18:13

Так. Это небольшая смена концепции. Лица будут отдельно, города отдельно.
В серии "отпуск, из которого мы вернулись" - "мы, которые вернулись из отпуска". То есть - которые еще не вернулись.
И не только мы. )

Как уже говорилось: some tourist-style и цифромыльница, I'm sorry. )

И главное: запомнить_себя_такими.

1) Москва.

Коломенское. Гульбище Преображенской церкви: высоко, прохладно и белокаменно, а вокруг царят солнце, яблоневые сады и предвечерняя жара.
А Н.С. прибежит ругаться в понедельник, что я свешиваю его фотографии и что он нефотогеничный.


Ленивое я.
Внимательный зритель может рассмотреть на правой руке воспетый ниже браслет (за который еще раз спасибо Ольге-р.).


Те же, там же.


+ Майвэ. )
(чтобы не одной мне тут было приятно вспомнить)).


Майвэ унд Хока.


Отдельно Майвэ (испанская женщина и солнце - очень органичное сочетание).


Отдельно Хока (просто нравится, как получилась).


Самая правильная тень для сидения (лежания, спанья...) - тень от церкви. )) Проверено годами. )) Двумя. ))


Очевидно, среди отдельно взятой Ласьки появилась еще одна традиция: каждый июль фотографироваться на этой пушке. ))


Кусь.
Кукуруза - традиционный атрибут Ласькиного отпуска.


И живописное:


2) Киев.

Приручение водолея.


Н.С. сидит на верхней площадке Золотых ворот, под стеной надвратного храма; в синем небе носятся стрижи; театральная пауза - еще минута, и начнут опускаться сумерки.


София Киевская. Усталость. Вместе.


У Ласьки есть традиция: в разных городах валяться на брусчатке. И бывать в сем виде запечатленной. Начало было положено в Питере летом 2004-го. Потом Суздаль, Москва и так далее.
Теперь Киев. Андреевский спуск.




Андрей на Андреевском спуске.


Рядом с памятником Булгакову. Ну, и чтобы не отличаться от прочих туристов.
Вмазаться в штамп.


Пейзажная аллея, синий котобус. У входа и у выхода:




АПД. Мастер на дайсах:


3) Одесса.

Традиционно: на брусчатке. Канатная, угол Куликова поля: как раз здесь жила семья Бачей.


В день отъезда.
Я еще воспою виноград, увивающий стены и двери, и то, как Одесса похожа на Эженовское "Катулл вернулся в Верону".

Ага. Ну, и главное: как справедливо сказал Н.С., "не благодаря, но вопреки - отпуск удался!"
(вопреки - это потому что уйма мелких и не очень случайностей, складывавшихся не в нашу пользу; в прошлом году в нашу пользу складывалось все; в этом я завещала ангела-хранителя папе, со всеми вытекающими; плюс нервность, потому что месяц-за-пять-дней просто так не отпускает; и выспаться удалось только в Одессе; но было воистину здорово и насыщенно, уаа).

P.S. Вот, сижу, сливаю фотографии на флешку, чтоб показывать папе, и пересматриваю. )
Поразительно, сколько всего можно вместить в три июльские недели! )

Так. Мы дома. Чистые, помытые и сытые.
Папа в санатории. Под Нижним Тагилом. Завтра с утра едем к нему. Потом работа.
Потом все остальное.

В интернетах я не была с 9 июля. Де-факто - полный информационный вакуум. Начну наверстывать послезавтра. И рассказывать, наверное, тоже послезавтра начну. И фотографии показывать. Вот. ))

Если что - пишите сюда.

И отныне я доступна по своему обычному екатеринбуржскому номеру.

Уфф.