Во вторник думаю: куплю-ка я белого винограда. Белый виноград в доме - это небанально и нехарактерно для нас, так что точно не сдублирую Н.С.
Приношу в дом огромный пакет сабжа, смотрю - НУ НАДО ЖЕ, Н.С. ТОЖЕ КУПИЛ МЕШОК БЕЛОГО ВИНОГРАДА!
В среду думаю: куплю-ка я мороженого. Н.С. не любит и не жрет мороженое, ему в голову не придет идти в киоск и добывать в нем гостовский пломбир! Приношу в дом четыре стаканчика, смотрю - НУ НАДО ЖЕ, Н.С. КУПИЛ РОВНО СТОЛЬКО ЖЕ РОВНО ТАКИХ ЖЕ.
Вчера думаю: куплю-ка я... а, упс, не куплю, кошелек продолбала! На работе, наверное, забыла. ))))
Так закончилась с - синхронность. )))

Зато начались абрикосы в доме. И клубника.

Абрикосы длинные, мягкие, и у них вкусное в косточке и не горькое наконец-то!
А клубника садовая. Первая наша садовая клубника. Она охрененная. Н.С. еще покупной принес, так та просто клубника. Обычная. Зато можно познать в сравнении нашу!

Немедленно хочется валить в леса собирать землянику, но не знаю, куда.

- - -

В остальном: сисадмин нормально почистил мне компьютер, слава им обоим; в киоске начали продавать мои любимые наркотические сухарики; жрать мороженое с жимолостью - ниочинь, зато по отдельности хорошо то и другое; я выспросила у Н.С. его личный топ русских православных храмов в гордо совпала с ним в одном пункте (втором). Но у Н.С. Преображение в Коломенском фланкировано Спасом на Нередице и церковью Спасо-Андроникова монастыря, а у меня - Спасом на Нерли и Дмитриевским собором во Владимире. Еще: если не давать Н.С. ограничения по региону, он первым пунктом называет Софию Константинопольскую.

- - -

Показывала вчера Н.С. "Все о моей матери".
И поняла, что это происходит в рамках обычной для меня практики - из поездки привозить ему самое лучшее, что встретила (из того, что поддается привезению).

Еще данный фильм стоит в центре моего шведского сочинения про холодильник.

En flaska vitt vin finns till vänster om safter. Jag tror att sommar är bäst tid för kallt vitt vin med friska frukter och bär! Därtill vill jag se en film som heter "Alla om min mor" på nytt och dricka vin och äta glass under filmen liksom filmhjältar.

Проспать 12+ часов без перерыва - охрененно.

Снилось в числе прочего:
1) как я в составе жюри на кинофестивале отсматриваю два десятка трехминутных короткометражек на тему "Немая сцена ревности".
2) как в каком-то огромном полукатолическом детском приюте группа детей принимает решение стать гомосексуалистами (да, как будто это можно выбирать), потому что вот пятьдесят человек погибли (в Орландо), и надо возместить - стать вместо них - сохранить баланс (да, как будто это экосистема). Желающих, выразивших готовность, оказывается больше пятидесяти, и они бросают жребий: разрезают бумажку с собранными подписями на полоски, скатывают полоски в трубочки и наполняют трубочками (внимание) полость в стене церкви. И я даже понимаю, какая это церковь: вытаскивание трубочек производится со стороны улицы через "уста истины".

Еще мироздание намекает, что море важнее слов.

Ташке пришла открытка из Стамбула.
"Видимо, она плыла по морю, потому что слова все смыло. Кроме адреса. А картинка целая", - рапортует Ташка и сыплет смайлики щедрой горстью.

Оч. круто, считаю я.

Впервые такое в моей практике.

облака облака облака

если бы я была профессор Бодони, а они туман, то цепь цитат началась бы с Бродского и Галича;

но никто из нас не это.



возле Коломенского пожилые дамы продают букеты синих-синих васильков.
парень, сам похожий на кролика, дает тискать кроликов.
мяконьких, с маленьким и частым сердцебиением и когтями, как у собаченек.

внутри Коломенского Коломенское, как всегда.

я увожу оттуда пару граммов глинистого склона (на джинсах), и половину общей тайны про церковь (Преображения? Вознесения? всегда путаюсь!), и ощущение упругих шариков пионьих бутонов в кончиках пальцев, и пятна изумрудного сока трав примерно везде - я падала в горы мертвого стриженого газона ничком и навзничь, как в пастушеский салат с размаху.

ничком лучше.

а долма в "Бакинском бульваре" лучше, чем в "Паросе".

прямо сейчас: еду в аэроэкспрессе.

и полна этим днем - таким неспешным - начавшимся с долгого подъема, и очередного полупрованского завтрака, и Альмодовара под мороженое и брют, и сигареты на балконе - закончившимся поездкой на трамвае по дивным московским сумеркам (полоска закатного облака, незнакомая музыка в одном ухе, милые кварталы, стена Донского монастыря) и лихорадочным, как обычно, марш-броском через метро, и смс-кой, на которую я не могу ответить словами.

лучшие встречи.

лучшие прощания.

очень много всего.

аэроэкспресс почти приехал.

Облака этим летом, пожалуй, будут особенно хороши.
Облака этим летом, пожалуй, будут.

Встречали рассвет (= досидели до рассвета). Много перламутра и холода. Выходить босиком на ледяной бетон балкона - как босиком на снег (где же я это делала? на фраевке? на "Наследнике"? где там вообще был снег? "Энергетик", длинный кирпичный корпус, этим мои воспоминания ограничиваются; а, ну и рыжие хвойные иголки на талом, и Азазель, который мрачноутренне курит на крыльце, и Венди, и все-таки, получается, "Наследник"; неважно; неопознанные поющие птицы; Н.С. с волнением на лице, но не оспаривающий).

А здесь - сказочный, редкий для Москвы вид: с двенадцатого этажа до самого горизонта вперед и вбок, и электрички, и дом на Котельнической вдалеке, и главное - ничего лишнего, ничто не застит, не маячит, ни обо что взгляд не разбивается, как морские валы о волнолом; он плавно движется и уходит куда-то за пределы видимости. Или набегает и откатывается, а за ним следующий, и снова, и снова.

Самое главное происходит между четырьмя и пятью утра, это уже второй стакан коктейля - но первый и единственный стакан симулякра, чабрец плавает по поверхности, лимонный сок стремится отделиться от всех, разница между экстрактом и отваром дает себя знать; на горизонте появляется предчувствие света и надолго застывает там тридцатью оттенками нежности. Потом вылупляется наконец ярко-солнечная полоса. Минуты идет за минутами, и ничего, казалось бы, не меняется; "для шестого-двенадцатого этажей рассвет уже наступил, у остальных еще сумерки". Остаются позади песня про легкий хлеб, и "Роланд", и "Четвертый псалом"; и вот на "Третьей арии оруженосца" солнце переходит в наступление и начинает стремительно заливать город - от горизонта все ближе и ближе, и когда третья ария после финального припева переходит в первую, оно плещется у самого подножия многоэтажки. Граница между светом и тенью проходит по нам. И время снова застывает. И мы идем спать.

... сестра, на твоей постели отлично спится.

Это вообще один из идеальных для меня вариантов.
Огромный матрас, положенный на пол, идеально вписанный в нишу комнаты, прямо напротив окна, будто бы даже его проекция; и весь - одной мне; и до потолка далеко; и ночью сквозь сон я постоянно ощущаю высоту и простор. Физический аналог понятия "свобода".
И гнездо, как у Табаки.
Поверх пустого пододеяльника - спальник удивительной геометрии, поверх спальника - клетчатый плед; простыня, конечно же, и подушка в наволочке; это гармонично объединяет варианты "домашний комфорт" и "походные условия".
И судя по состоянию простыни наутро - незакрепленная, она не сдвигается ни на сантиметр! - я сплю здесь очень спокойно. Что совсем для меня нехарактерно. Как будто бы это даже сплю не я. Но когда просыпаюсь, мне кажется, что спала все-таки я.

... почему из всего длинного и огромного в себе воскресенья я выбрала это, чтобы рассказать?
Потому что "по опыту Штирлиц знал - запоминается всегда последнее слово".

Самое лучшее про вчера: падать лицом в мокрый белоцветный куст у Александровского сада и пить дождевую воду с цветов - ссасывать - схлюпывать - а она эльфийская, легкая, как будто родниковая и очень цветочная; слегка нектарная; совершенно волшебная.

Самое худшее про вчера: я катастрофически неправильно выбрала обувь для поездки. Сандалики, где нужно было кеды. Тут транслируют холодные дожди в ассортименте, от мороси до эпик ливней. Сандалики разнообразно терзают ноги. Лужи приходят в эту конструкцию и остаются в ней жить. Хочется являться куда-то, где есть камин, и падать перед ним на пушистый ковер; а приходится забираться с ногами на подоконник в "Пирогах", запивать зеленый турецкий парацетамол темно-красным отечественным глинтвейном и художественно расклеивать по ступням пластыри. Купила вот в аптеке новый набор для творчества, сейчас опять займусь.

Мужчины-которые-дарили-мне-Бродского спасают меня очень.

В остальном: мерзну. Отлично провожу время. Ловила привидений по переулкам. Познала две песни "Аукцыона", чипсы "Лейс" с эффектом баварских колбасок (на деле - сосисок с горчицей), самбуку (это анисо-ментоловая карамель моего детства! липкая, долгая, с привкусом псевдопионерского лагеря и полуодиночества/полуброшенности всеми; только жидко, прозрачно и сорок два градуса) и коктейль из нее с гранатовым соком. Отчаянно хочу, чтобы эти дни были длиннее. И дни следующей недели тоже!

Верчу в руках свою любовь, как ракушку из Японского моря.

Хочу трогать все пальцами и впитывать запахи, как тряпка воду.

Не опознаю в моповой обычную шваберную.

По-прежнему предпочитаю белое вино, не отказываюсь от брюта по утрам и прикипела сердцем к новой песне Кати Гопенко (которая "Мой горизонт горбат, как горбата моя судьба").

Каждая минута о важном и многие о главном.

И да. Встречать дорогого друга в московском аэропорту - не менее прекрасно, чем когда встречают тебя. Я догадывалась. Но вот узнала наверняка.

Через шесть часов самолет в Москву. Счастлива, счастлива, счастлива.

Еще. Держала в руках первое отечественное издание "Имени розы". 1989 год, красный переплет с вытесненным на нем реймским лабиринтом, "Заметки на полях" и статья Лотмана included. Предисловие Костюкович заканчивается трогательным пассажем про "теперь книга доступна советскому читателю".
... не купила. Решила не плодить дома "Имена розы", сколько можно. Ткнула себе в руки Честертона, тоже хорошее советское издание. Надеюсь через это обрести утешение и спокойствие.
Меньше бессмысленных деяний, больше бессмысленной тоски!

Кроме того: в "Пиотровском" продается большой свежий учебник "Поэзия", который не дает мне покоя (учат не писать, слава РАН, а читать: анализировать, видеть/ловить неочевидное и понимать скрытое). Я с ним обнималась почти час и вынесла из него немало прекрасного доселе мне неведомого, от отдельных имен, строк и наблюдений до целых шедевров поэтического мастерства.

Хит среди меня, например, жемчужина творчества Всеволода Некрасова:

"Я помню чудное мгновенье
Невы державное теченье

Люблю тебя Петра творенье

Кто написал стихотворенье

Я написал стихотворенье".

Почему не цопнула я эту сокровищницу академической мысли вместе со всем ее содержимым, истинная загадка.
Но подумаю об этом не сегодня.

Минутка прекрасного для Реды: сладкоежка по-шведски насмешливо называется godisgris (гудисгрис), где godis - это сладости, а gris - свинка. Словарь предлагает вариант gottegris.
Сладкосвинка! Сладкосвиночка!

Пятиминутка новостей на нашем канале: Н.С. вчера сдал последний кандидатский. Наскреб знаний немецкого и напредъявлял их комиссии на три балла из пяти возможных, и как сказала мама, нанеся полный дом невкусных профитролей, "празднуем не победу, но избавление".

Я тоже отличилась: все-таки не смогла написать второй шведский тест на сто баллов из ста. С одной стороны, набрала уже девяносто девять, а не девяносто восемь, прогресс. С другой: я умудрилась написать с ошибкой слово "лето". ЛЕТО. Мне кажется, создатели теста даже не предполагали, что ошибиться можно в этом месте! Это настолько рукалицо, что я ржу вместо огорчаться. ЛЕТО. Но как.

Шведской хозяйке на заметку: слушать джаз нельзя без предлога, а винище - такое же ett-слово, как и пивичко.

Еще: 1) мне вернули сборник саг! С ценными пометками. И велели писать новую сагу, про холодильник изнутри и его содержимое.
И раскрыли тайну сюрстремминга.
2) был день рождения у Эльзы, в честь чего нас научили петь шведский аналог хэппибёздэя. Он в меру мил и слегка упорот, как многое другое шведское. Понравился мне не меньше, чем "for he is a jolly good fellow"; и ужасно обидно, что в России ничего такого нет. Впрочем, есть "каравай".
И я наконец-то запомнила слово "день рождения" - пока что самое трудноусвояемое шведское слово в моем опыте. Посмотрим, надолго ли оно во мне задержится.
3) нам открылся новый кусок карты - степени сравнения прилагательных. Порядковые числительные близки!

У миленка на груди
Уточка наколота!
Рассказала б я, что ниже,
Но молчанье - золото!

Мама вчера во имя утилизации свекольной ботвы нафигачила домашних чебуреков с оной (+ сыр). Смачных, сочных чебуреков. СОЧНЫХ. Если говорить откровенно, они истекают борщом! И на вкус, как чебуреки с борщом!!

Первый сильный когтинивный диссонанс про еду со времен чипсов "Лэйз: соленые огурчики", известных как сухой рассол.