Восхитительный Бельтайн. Лучший. Не скажу, за сколько лет, просто лучший,

по этому поводу много букв.спокойное осознание: самое главное и ценное происходит именно там, где я сейчас нахожусь,

я нарушила традиции, и оказалось, что они не нужны, что не я завишу от них, а они от меня,
я со своим прошлым больше не напоминаю сомнительную картину "Таня Ларина в отрочестве" aka "уронила в речку мячик",
мне не приходится бежать от себя, от ностальгии, от печали и лирики,
сублимировать,
утыкаться лицом в Москву, что теперь все иначе,
утыкаться в Екатеринбург, ища в нем утешения, что я не в Москве,
обращаться к прошлому, надеясь не то блаженно утонуть в нем раз и навсегда, не то до белизны истереть ряд воспоминаний,
перебирать драгоценное - в словах, песнях, образах, фотографиях ли,
искать/ждать чего-то особенного в эту ночь и потом разочаровываться,
напоминать себе, что что-то кончается, что-то начинается, что, теряя одно, неизбежно находишь другое,
не приходится уговаривать себя,
не приходится вообще ничего, кроме быть.
Только еще танцевать, да.

Весна начинается, когда мы с Н.С. идем в синей ночи по маршруту "Дом у Моста - станция метро "Динамо", и я немного жалею, что маршрут такой короткий,
за нашей спиной остается предмаховиковая компания, шум и покраска камина с колодцем,
над нашими головами - редкие, но крупные серебристые звезды,
воздух влажный, пахнущий дождями, сырой землей, обещанием листьев и травы, грязью, бензином, песочным тестом из "Космоса".
Мы покупаем два литра сока и семь больших и смачных зеленых яблок, и Н.С. незаметно перехватывает у меня сумку.
Н.С. стройный, в черной летней джинсовке, из-под которой виден обмотанный вокруг шеи бутылочно-зеленый зимний шарф.
Весна, ликую я внутри себя. Весна, весна.
Память становится легка мне,
как легок текучий разговор, как легок рюкзак за спиной, как легки и тихи прикосновения ветра к рукам и лицу.
Когда-то "влюблена" значило "взбудоражена", сейчас - скорее "умиротворена".
Город дышит медленно, глубоко и ровно.

Десять лет назад я так много боялась.
Сейчас я так мало боюсь, что можно сказать "не боюсь".

Десять лет назад я так много надеялась.
Сейчас я просто и крепко верю.

Все просто. Рассказать это сложно, а жить просто, да.

Н.С. едет до Геологической: домой, за забытой жилеткой для Друэллы Розье.
Я - до Чкаловской: опаздываю на Бельтайн в Кэр-Исе = в "Дог шоу руме" -
дурацкое название, особенно русскими буквами, ассоциируется одновременно с хот-догом и шаурмой,
но зато какое отличное пространство. И какие люди!

И они меня ждут. Невероятно тепло и ценно: ждут, не танцуют пока те танцы, которые разбирали вместе со мной,

разрумянившаяся Искорка вылетает из подвала и бежит мне навстречу, не касаясь ногами земли (нет, это не преувеличение),
и отводит меня туда, где я - удивительно, но - своя или почти своя,
и выдает мне юбок и рубашек на выбор,

с рубашками, правда, получается грустно: они светлые, и мое белье, которое розовье, предательски просвечивает, так что приходится остаться в родной синей блузке в горошек, она странно сочетается с черной юбкой,
ну да мне не впервой выглядеть глупо и нелепо, что уж тут,

вокруг все красивые и в костюмах,

одна я как попало,

ну и ладно, мне все равно радостно и уместно, а кроме того, можно танцевать босиком. Что однозначно лучше, чем влезать в принесенные сменные ботинки.
И неплохо сочетается с характером народных танцев, как по мне.

... а все, что дальше, было хаотично, много, разноцветно, гармонично и прекрасно.
Два часа людей и танцев сплошь.
В перерывах - разговоры, вода, яблоки и мандарины, сыр и оливки, гречневая каша с тушенкой (пища богов!) и даже рисовый шарик; и все это такая же вода, как вода, и танцы, люди и разговоры - тоже вода,
я мельком вспоминаю, как Маленький Принц говорил о колодце и что я забыла взять кружку с жирафиками,
зато Искорка принесла самые лучшие свои кружки, я периодически встречаю их и улыбаюсь им, как людям. Но не беру. Чтобы утолить мою жажду, не нужна кружка,

есть звездный ковш,
есть руки, сложенный ковшом,

я путаюсь в фигурах танцев, шагах, ногах и оборках юбки, но это неважно, мне все время хочется улыбаться, и я улыбаюсь. Адресно или безадресно. Это очень здорово - быть. Очень здорово оказываться в танце, вспоминать его или разбираться по ходу, это задорно, и первый шаг в танец похож на шаг с шестиметровой скалы в озеро на Тальковом камне,
умение быть заменяет мне умение танцевать,
умение смотреть наполняет паузы,

а то, с чего начинается мой Бельтайн - это "Начало мира".
То самое, которое танцевали в Кармартене на Рождество.

Что могу сказать. Начало у мира тупое, медленное и чинное,
а еще оно очень внезапно заканчивается.

И когда заканчивается, я смотрю на часы.
00:01 -
ооо, думаю, как правильно.
Ритуал. Мы начали мир.

Такой мир... как "Вагабонд", наверное, да? Как у Седаковой: "судьба похожа на судьбу и больше не на что". Или как вчерашняя сказка quod_sciam и "Звездная пыль" Геймана.

Я танцевала - без счета.
Не запоминая названий танцев и даже почти не стараясь запомнить.
Будто пьяная (танцами опьяняешься, как поцелуями).
Неистово благодарная тем, кто меня приглашал, и особенно, особенно - Искре.

Танцевать с Искрой - невероятно. Она так дышит и думает - движением, минуя слова. И, кажется, с ней в паре даже я перестаю быть чудовищным бревном и становлюсь просто бревном с идиотской блаженной улыбкой.

С ней я танцевала больше всего.

И это радость. И это дорога к "Букету", дорога к звездам, ко многим еще совместным нашим планам,
к Норе, к чаю с травами, рассказам про экспедицию, стихам,

наверное, тут есть еще доля ответственности Искры за меня: чтобы я не оставалась без танцев.

Но вообще меня много приглашали. Почти всегда. Несмотря на то, что я не умею,

был отличный лонгвэй с Осипом, и я вспомнила, почему он называется лонгвэй, был "жабадао" с Сашей, был "хеликоптер" с Ромой, было непомнючто с Табаки, много всего было, и отличный финальный танец со сменой партнеров, после которого только семиминутная ирландская полька на выживание, куда я не рискнула лезть, но восхищенно смотрела со стороны;
много всякого было, правда много,
очень, очень разного - и при этом одинакового,

я была принята и растворена, и выделялась из раствора, и снова растворялась,

о, и рил, который "волшебство на троих" - один Слепой и два Табаки, "когда еще так доведется",

и как будто ты всех вокруг отчетливо знаешь, хотя на самом деле распознаешь только треть или половину,

но смыкаются руки, звучит музыка, колода тасуется, мир пляшется, люди сходятся и расходятся, из хаоса рождается порядок, мелькает медно-рыжая башка Чеглока,
и ты понимаешь: это не тебе хорошо,
это вам хорошо здесь и сейчас, вместе, каждый о своем, но все заодно,
как у Брэдбери: "нам всем домой по пути, мы все заодно".

И тут, как и с поцелуями: нельзя натанцеваться досыта. Только до упаду.
Но у меня и это не получилось.

Хочу еще. Еще.

Ноги, впрочем, с непривычки ноют (несмотря на то, что Н.С. размял мне стопы).

И вот жалею сейчас, что не фотографировала.
Но я была, и как-то, когда ты настолько есть, не до фиксации окружающего на внешние носители.

- - -

- А у меня новая юбка. То есть я себе обещала: "Если Ласька придет на Бельтайн, сошью себе юбку" - так вот она!
Юбка на Искре прекрасная, как большая вода. Из синей шторы.
- Ооо, - говорю, - штора. У меня из такой же, только зеленой, платье 18 века. Великий материал штора!
- Да!
Раньше в мою честь никогда не шили юбки!

Перед "хеликоптером" (забыла, как он по-настоящему называется):
- А когда понадобится запасная дама?
- Через два круга. Не волнуйся, кавалер за тобой придет. Кто твой кавалер? А. Нет, этот не придет. Короче: ровно через два круга.

Кто-то замечает котеночка Робеспьера в моем ухе.
- Ой!! Ой, он ведь не цельный?
- Нет, что ты. У него голова винтик, а жопа шайба.
- О. А то я подумала, как его в ухо пропихивали, если он прямо одним куском.
Окружающие, меж тем, услышали про "жопу шайбу", загорелись нездоровым интересом и поворачиваются к нам:
- Что? Что? Жопа? Шайба? У кого жопа шайба?
Приходится объяснять.
Такое правило: если тебя услышали обрывочно, обрывок был самый дурацкий и интригующий.

А Любушка тяфкает убедительнее бородатой собаки, которую стригли и брили все то время, что я танцевала.

- - -

Кажется, что невозможно устать, а потом: ой, упс, ты уже устала.

И это было правильное решение: позвонить Н.С. после всего. И забрать его из гнезда разврата Дома у Моста, и вместе идти ко мне. Начало четвертого.

Перед сном мы по очереди читали "Доктора Живаго" - с самого начала.

И я даже смогла проснуться в девять утра, чтобы послушать доносящиеся в окно кусочки военного оркестра и составить Н.С. компанию за завтраком.
Потом, правда, снова рухнула спать.

- - -

Хорошего "Маховика" всем, у кого "Маховик".

- - -

Мельком - воспоминание -
как на первом "Маховике" я танцевала джигу с Ксени Лавгудом. И регтайм с Северусом.

А сейчас я мысленно пишу письма -
от "милая Молли" до "преданный тебе Йозеф" -
о небе над Францией, о галстуках и шейных платках, о цветущих каштанах, о Томе Сойере и Бекки Тэтчер, о надеждах, об осторожности, о войне, о беспалочковой магии и легилименции, о своих старших братьях Михаэле и Даниэле,
как хорошо, что ты не на материке, милая Молли,
как чудесно,
подпись и дата:
1944 год.

- - -

Я расстегнула куртку и подумала: весна. Пойду пешком. Долго-долго буду идти пешком.
Как раньше.

Но все-таки стало жалко времени, тем более что оно не мое, и вызвала такси.

Черный шевроле номер 061, за рулем - молодой человек юго-западной национальности. Очень молчаливый и какой-то очень грустный. Как будто его обидели.
Всю дорогу я не могла придумать, что бы для него сделать. Или что бы такое сказать. И уже вылезая из машины, сообразила.
- Хотите яблоко?
- Что? -
и так... тускло. Безжизненно.
- Яблоко! - говорю. И достаю из холщового мешка великолепное яблоко, крепкое, зеленое и очень настоящее. И протягиваю.
И водитель его берет, будто не веря, и расцветает, что ли. Не знаю, как сказать. Как будто в плоском черно-белом кадре появляется зеленое яблоко, и от него идет волна, и кадр становится объемным и цветным, наливается кровью и жизнью, я даже сморгнула, но нет, кадр действительно стал цветным, а водитель так по-детски обрадовался -
ну, я ни разу не видела, чтобы взрослый человек ТАК радовался простому яблоку.

Оно, наверное, было волшебное.

Я сказала "хорошей ночи", улыбнулась и пошла, не оглядываясь.

- Ну, - прокомментировал Н.С. - Это такой архетип. Женщина предлагает мужчина яблоко...

Но нет. С чего бы он радовался тогда.
Тут явно что-то другое.

А у меня, меж тем, еще два яблока есть. Три я оставила в Кэр-Исе (где и без меня было до фига яблок) и одно отдала Сильтар.
Пойду, сгрызу яблоко! ))

- - -

Все происходит правильно. Вот в чем штука.

Не успела Имичка улететь из Японии, как мне пришла ее открытка. Конвертик из тонкой-тонкой бумаги. Я открыла - и ахнула. И все сразу поняла, не читая, а прочитав, убедилась, что поняла правильно.
Много света, тихий район, "... и вся в цвету Камакура" (как у Родионовой), зеленый трамвай, который идет домой, куда бы ни шел, и много-много любви.

И еще открытка с ежами и яблоками от Мариши, и еще открытка от Десколады из Ватикана, а на ней - репродукция "Св. Матфея с ангелом" Гвидо Рени и неблагая весть про одну письку на весь Ватикан. Эээх. Да знаю я, знаю про "великую кастрацию", шоподелать. Зато какие в Ватикане марки!!

- - -

Весь вечер играем в игру "Собери потолок Сикстинской капеллы из тысячи невнятных кусочков". Собрали рамку и немного сверх.
Сломали глаза.

Самое удивительное: мама тоже присоединилась.

Минус: у паззла совершенно точно не хватает одного уголка.
И, может быть, еще каких-то деталей. Мы пока не пересчитывали.

- - -

А еще мама пожарила диетические блины. Из овсяной муки и обезжиренного молока.
Очень вкусные.

Я рада, а Н.С. вообще счастлив. Как большой блинов любитель и по блинам тоскователь.

... о, про диету вот. Я раньше смотрела на сроки и думала: м, когда-то же это закончится. Когда же, когда же. Ну, типа "вот закончится постмодернизм, тогда заживем". А потом в какой-то неуловимый момент перестала об этом думать. А, поняла, мне все нравится, пусть хоть всегда так будет. Или плюс-минус так (то есть с яблоками, например)).
И теперь мне странно - и как будто немного сверху - слушать Н.С., который хочет пораньше закончить и поскорее выполнить назначенный план. Чтобы "пятилетку за три года" и чтобы "вот закончится постмодернизм, тогда заживем".
Н.С. не адаптируется. И вкус у него не меняется. И тоска по сладостям не проходит.

- - -

Прочитала сегодня примерно треть свежекупленного Льосы. Мощная эротика сплошь!

Делается в микроволновке, на чашку риса чашка воды и полчашки апельсинового сока, немного растительного масла, соли и шафрана. Ставится на 20 мин, вначале на полную мощность, когда закипит - убавляется до половины.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Десколада переносит римские (неаполитанские, флорентийские) репортажи из малоприятного фейсбучека в дружественный вконтактик. Теперь их можно перечитывать и пересматривать.
тыц!

А еще есть римские репортажи Дианы Коденко. Параллельно.
Пока Н.С. читает путеводители впрок, я читаю их.

А, да: позавчера в МЕГЕ я нашла на полу хорошую бесполезную вещь - карандаш для глаз с витамином Е и встроенной точилкой. Fennel Eye Liner называется. Пр-во Тайланд, годен до июня 2015. Предположительно черный. Новый, в упаковке. Отдам тому, кому эта вещь покажется полезной.

АПД. Лосям! Карандаш уходит лосям!

Разговор с Ктулху.
- Я сейчас считал тентакли.
Их у вас семь пар, не так ли?

Изыскания поэта Цветика.
Знаю рифму к слову "пакля" -
Это правая тентакля.
Знаю рифму к слову "сакля" -
Это левая тентакля.

Бытовое.
На линии ИТАР-ТАСС.
С тревогою сообщаем:
Кто-то поил унитаз
Черным цейлонским чаем.

Продолжая Цоя.
Белая гадость лежит под окном,
Но кто снегоед, тому омномномном!

В АШАНе.
- По нашей с тобой корзинке создается впечатление, что мы - хозяйственный папа, который не очень любит готовить, и капризная девочка, которая очень любит орехи.
- Мммм. А вино и оранжевые гантели - это папе или девочке?

Пишет  Taho:

«Порошки» в картинках
Сегодня практически всем пользователям сети известны «стишки-порошки» — четверостишья с рифмующимися четными строками и короткой концовкой. Последняя двусложная строка — главная «фишка» порошка, она помогает создать остроумную миниатюру с неожиданной развязкой.

Не так давно по интернету прокатилась пара «порошков», сопровожденных иллюстрациями.

читать дальше

Их пример так вдохновил редакцию AdMe.ru, что мы решили включить фантазию и создать собственные «картинки с порошками». Мы выбрали самые свежие и симпатичные стишки, и вот что у нас получилось в итоге. Надеемся, вам понравится.

урл-урл.

"И когда накроются медным тазом
Те кто отстоять не сумели Трою
Одиссей отправится на Итаку
Остров что остался в далеком прошлом
Где синело море сияло солнце
И бродили козы по горным склонам
А еще с девчонкою тонконогой
Наперегонки до того колодца
Кто последний тот козопас безногий
И потом валяться в тени оливы
Наблюдать как в небо ныряют птицы
И мечтать о подвигах величайших
И не понимать почему хохочет
Эта конопатая с рыжей гривой
А волна тихонечко гладит камень
И стирает трещины и морщины
И тепло и ласково что-то шепчет
Но уже уплыли давно триеры,
И покрыли славой себя герои
И накрылись медью глаза троянцев
А тебя все нету мой рыжий мальчик
Что бежал со мною навстречу солнцу
И смотрел в меня наполняя светом
Где же ты, глупыш а давай еще раз
Наперегонки до того колодца
Где на черном дне до сих пор наверно
Наши отраженья сидят в обнимку".

(с) Рустам Карапетьян.